Вдобавок после смещении оси Земля стала менять форму, растягиваясь к новому экватору и сплющиваясь у новых полюсов. Начались мощнейшие тектонические процессы, потопы. Бог спас Ноя на ковчеге, Девкалиона на корабле, Ийшу на плоту, а прочих кого на чем, этих основателей человечества на самом деле оказалось до черта, и все самые лучшие, самые правильные, самые арийские, самые семитские, самые негроидные, и у всех был блатной союз с Богом, что им он даст больше, чем другим.

Вдруг Гугол запнулся на полуслове. Глаза его стеклянно смотрели через мое плечо. Я быстро повернулся.

В нашу сторону неторопливо шел великан. Ростом выше меня на две головы, а весит наверняка не меньше чем двое могучих рыцарей в полных доспехах. Грудь, как сорокаведерная бочка, валуны плеч своей вестью пригибают к земле, а массивный выступающий вперед живот кажется не животом, а отполированные ветрами и морозами скалой.

На плече у него была только дубина, однако размером с дерево. Присмотревшись, я понял, что это и есть дерево. Одет великан только в короткие кожаные шорты, но все равно он казался мне выкованной из темной меди статуей, настолько широка и выпукла грудь, правильно, красиво вздуты мышцы. Я подсознательно ожидал гравитация должна любого великана вжимать в землю настолько, что он, как наши тяжелоатлеты, превратится в коротконогого толстяка, но этот шел красивый подтянутый, играя глыбами мышц.

– Накаркал, – сказал я с досадой.

Он двигался на нас, совершенно уверенный в своих силах. Сигизмунд и Гугол ожидающе смотрели на меня Я небрежно снял с пояса молот, повел плечами, разминая тело, щас скажут, что занимаюсь колдовством и магией, хорошенько размахнулся и метнул мощно и красиво. Молот понесся, вращаясь, как циркулярная пила, ударил со страшным грохотом, отскочил, сделал красивую дугу и понесся ко мне.

Я едва успел растопырить пятерню, так обалдел, молот смачно впечатался рукоятью, а я все смотрел на гиганта, что надвигался все так же уверенно и неудержимо. Опомнившись, я метнул снова, уже изо всей силы, вкладывая в бросок всего себя. Молот радостно вспорол воздух, ударил, словно в железную наковальню размером с башенный кран, красиво петлянул и ринулся ко мне.

Сигизмунд и Гугол уже торопливо подавали коней назад, медленно расходясь в стороны. Я швырнул в третий раз, уже последний, ибо до гиганта всего шагов десять, он их покроет за один шаг...

Молот ударил, отскочил, а я уже пятился вместе с конем, ухватил молот, повернул коня и постыдно пустил в галоп. За спиной слышал тяжелые шаги, пото раздались яростные крики. Я оглянулся, гигант уже остановился, яростно отмахивался дубиной от Сигизмунда, а Гугол остановил коня в сторонке и осыпал гиганта градом стрел.

Я поспешно швырнул молот, уже понимая, что беспомощен, но все же направил его прямо в переносицу. Гигант от удара вздрогнул, даже качнулся, его гневом глаза отыскали обидчика, он взревел и бросился на меня.

Я повернул коня, заорал:

– На хрен с ним!.. Ну идет себе мужик и пусть идет!

Гугол закричал:

– Сигизмунд!.. Оставь его!

– Оставь! – закричал и я. – Зеленый виноград, понял?

Вряд ли поняли, при чем тут виноград, но странно, именно это загадочное, как заклинание, слово заставило обоих развернуть коней и пустить их вслед за мной. Я сперва придерживал коня, но когда оглянулся, волосы встали дыбом: гигант гнался за нами с легкостью. И даже когда я послал коня в полный галоп, мне чудилось, что мы играем в быстроногого Ахиллеса и трех черепах.

Мы гнали коней, пригнувшись к гривам. Земля гремела под копытами, встречный ветер рвал волосы, выворачивал веки и выдавливал глаза. Но еще тяжелее гремела земля под тяжелыми шагами гиганта. Расстояние между нами медленно сокращалось. Я время от времени оглядывался, гигант абсолютно сух, не вспотел, не запыхался, бежит красиво, спортивно, а когда он встретился со мной взглядом, улыбнулся, показав огромные желтые зубы с острыми клыками.

Мой конь начал хрипеть, клочья пены повисали на узде, их тут же срывало ветром. Гигант был совсем близко, я чувствовал, что он в состоянии бросить нам вслед дубину и сшибить сразу всех. Но видимо, он решил сразу схватить и сунуть в пасть еще живую добычу...

Слева показалось крупное стадо крупных мохнатых животных. Бизоны или туры, я в них не разбираюсь, но не олени, точно. Они пересекали нам путь, я упросил коня наддать еще, мы начали обходить их по дуге, и когда конь захрапел и начал останавливаться, я рискнул оглянуться.

Гигант маячил далеко позади. Его дубина взлетала, он ломал хребты дубиной этим буйволам-турами, а когда стадо в испуге унеслось, он принялся собирать убитых в кучу. О нас уже не вспомнил, с глаз долой – из сердца вон. Тем более что десяток туш лучше, чем три коня и три человека.

Я перевел коня на шаг, потом спрыгнул на землю и повел в поводу. Ноги тряслись и подгибались, будто я бежал от гиганта с конем на плечах.

Среди степи маячило гигантское дерево, мы пустили коней в его сторону. Сигизмунд первым углядел блеснувший в траве ручеек, радостно заорал.

Дуб оказался исполинским, ветви на просторе пустил не ввысь, как все нормальные деревья в чаще, а во все стороны, став похожим на огромный палаточный зонтик. Знойное солнце оказалось не в состоянии пробить толстый зеленый щит, под дубом трава зеленела роскошная, сочная, почти скрыла ручей, что выбивался прямо из-под корней.

Я засмотрелся на этих коричневых удавов – блестящие, отполированные, толстые, как трубы нефтепровода, изогнутые так красиво, словно потрудился изысканный дизайнер. И только одно не понравилось: из ствола торчит рукоять меча. От самого меча осталась на виду только полоска с ладонь шириной, но я остекленевшими глазами смотрел на рукоять.

Волосы медленно зашевелились у меня на затылке. Рукоять меча размером с весь мой меч – это не укладывается в голове. Чтобы обхватить ее, понадобится ладонь вчетверо шире моей. Нет, впятеро. Рукоять отделана золотом, заметны знаки или руны. Рукоять производит впечатление достаточно сглаженной прикосновением твердой мозолистой ладони.

Сигизмунд поспешно расседлал моего коня и своего, я ж его сюзерен, Гугол сам позаботился о своем, вытер пучками травы потные бока и живот, долго водил, охлаждая, потом только дал напиться ледяной воды из ручья.

На меч Сигизмунд поглядывал блестящими от любопытства глазами, но помалкивал. Мы разожгли костер, уселись ужинать, и только тогда Сигизмунд первый раз поднял голову. Глаза отыскали огромную рукоять.

– Меч великана, – прокомментировал он. – Великий меч! Но тот великан, которого мы встретили... Совсем не похож на рыцаря.

– Почему? – спросил я. – Он сразу бросился в бой. Совсем по-рыцарски. Но вот что я так обгадился со своим молотом... Не понимаю.

Сигизмунд сердито сверкнул очами, но смолчал. Руки его быстро и умело разделывали подстреленного по дороге зайца. Гугол разложил на чистой траве ломти хлеба, сыра. Глаза его были счастливые и тревожные разом.