– Времена сейчас нелегкие... По три стрелы в каждого хватит?

– Даже много, – ответил я. – Мы принимаем любезное приглашение.

Сигизмунд сдавленно ругался, лицо кривилось, ладонь то и дело прыгала к мечу. Мы отряхнули на крыльце пыль с одежды. Из комнаты доносились сильные грубые голоса, кто-то заорал песню. Когда я распахнул дверь, песня оборвалась. В помещении дымно и жарко, но воздух сухой, за широким столом человек десять крупных мужчин, все в кольчугах, у троих поверх кольчуг стальные панцири.

Я ощутил на себе десяток пар глаз. Один заорал ликующе:

– Кого нам Христос послал!

Второй сказал вопросительно:

– Они?

– Да, – сказал первый, – те самые, беглые. Повесим их сразу?

– Нет, – решил второй. – Сперва пусть расскажут, чего они тут делают.

Они широким жестом пригласили нас за стол. Сигизмунд стоял, вызывающе выдвинув челюсть «а-ля селот», грудь вперед, взор выбирает жертву, с кого начать.

Мы с Гуголом сели, Гугол сразу придвинул к себе блюдо с жареным мясом, вытащил нож. Первый кус предложил мне, я отказываться не стал, я ж в этой формации вроде бы имею право даже на первую брачную ночь, только вот все не на ком свои права использовать, а Сигизмунд после достойной паузы тоже опустился за стол. Нож в его руках был точно такой же, как и у Гугола, но почемуто у него он выглядел очень опасным.

Вскоре половина гуляк потеряла к нам интерес о разговоры возобновились, только первые двое стражей рассматривали нас с явным подозрением. Первый сказал серьезно:

– Ладно, а теперь без шуток. Если вы не расскажете, кто вы и что здесь делаете... да еще ночью, то мы вас в самом деле повесим. Я – Эрланг, начальник сторожевого поста, как вы могли заметить. Это мое право – вешать. Или рубить головы.

– Меня зовут Изаэль, – сказал второй. – Я его помощник. Могу подтвердить, что перевешали немало... Итак?

– Мы просто путешествуем, – ответил я. – Ночью? Да просто любим ночь. Меньше жары, мух, пыли.

Эрланг нахмурился:

– Слишком неправдоподобно.

– Ну и что? – возразил я. – Ребята, как у вас с презупенцией невинности?

– Презу... чего? – спросил Эрланг. – Презу...лупцией?

Изаэль махнул рукой.

– Пора вешать. Как думаешь?

– Думаю, пора, – ответил Эрланг. – Как, ребята, кто считает, что их лучше повесить?

– Повесить! – заорало несколько человек.

– Срубить головы! – крикнули другие.

– На кол, – пискнул кто-то. – Давно не сажали на кол!

Гугол внезапно хлопнул ладонью по столу. Все тихли, смотрели на него с удивлением. Он покачал головой.

– Вы ведете опасные игры, – сказал он укоризненно – Его милость сэр Ричард перебьет немало из вас, прежде чем падет сам. Сэр Сигизмунд разнесет здесь все как бы ни был ранен и измучен. А я, великий Гугол, вы еще не знаете этого тихого скромного парня, это я о себе!.. Нет, раньше вы так грубо не шутили. Или набрались здесь вредных привычек?

Эрланг смотрел с нескрываемым интересом.

– Ну-ну, – поощрил он. – Что скажешь?

– Я скажу, что ваша история шита белыми нитками. Да и то гнилыми! Это только сэр Ричард в своей благородной рассеянности мог не заметить, что вы, садясь за стол, не призвали ни Христа, ни дьявола, ни Хозяина Огня, ни даже духов Земли. Если бы у доблестного сэра Сигизмунда не был покалечен глаз, наш благородный конт заметил бы, что у тебя, Изаэль, плащ был подбит горностаевым мехом, а сейчас он с мехом из соболя! А ведь ты не вставал из-за стола! А как ты снял с полки медное блюдо, всего лишь протянув к нему руку? А много таких мелочей, вроде огня в очаге, где поленья все горят и горят, но на угли не рассыпаются.

Изаэль покачал головой. В глазах сперва мелькнуло изумление, потом рот расплылся в широчайшей улыбке.

– Я ж чуял, – сказал он громко, – что в этих бастардах что-то есть! Хоть у него от настоящего осталась едва ли одна печенка, но он все равно умнее этих... остальных. И сразу разгадал наше притворство.

Сигизмунд убрал было ладонь с рукояти меча. Лицо исказила судорога отвращения, он снова опустил пальцы на меч и с холодной яростью посмотрел на Эрланга. Гугол тоже взглянул через его плечо на Эрланга. Тот наклонился и что-то начал нашептывать Изаэлю. Сигизмунд поднялся и, бросив на Эрланга взгляд откровенной вражды, вышел из помещения.

Изаэль вопросительно посмотрел на меня. Я подсел ближе, мое сердце колотилось от возбуждения, я спросил:

– Так вы... эльфы? Настоящие?

Изаэль кивнул, а Эрланг поинтересовался с недоверием:

– Смертный, тебя это не пугает?

Гугол хохотнул.

– Его милость сэр Ричард у нас вообще удивительный человек. Он даже... гм... Словом, он из такого королевства, где не видят разницы между людьми, эльфами, гномами и даже ограми. Верно, сэр Ричард?

Он подавал мне какой-то знак интонацией и игрой бровей. Я не понял, на что он намекает, развел руками:

– Да-да, конечно. Это так естественно... Но зачем вы притворяетесь людьми?

– Мы на боевом посту, – ответил Эрланг.

Гугол вскинул брови.

– Ого, – сказал он. – Эльфы научились играть по правилам людей?

Эрланг признался:

– Это было нелегко. Эльфы тем и отличаются, что за тысячи и тысячи лет ничего не меняют. Впрочем, как и гномы, альвы, гоблины... Но нам пришлось... Правда, не всем, я по всему племени сумел отобрать только десять достаточно... беспринципных, чтобы сыграть в такое... да-да, пришлось подать это, как захватывающую игру. Всерьез никто из эльфов не стал бы прибегать к трюкам. Словом, мы поселились вблизи от перекрестка дорог, чтобы знать все новости в мире людей. Знать, как продвигается армия Карла, которого у нас уже назвали Черным.

Я спросил:

– Король Карл и вам... враг?

– Еще какой, – ответил Эрланг. – Он завоевывает эти земли только для людей. Мы могли бы сосуществовать с ними, нам все равно, кому вы молитесь, Богу или Сатане, но с ним идут орды темных альвов.

– Понимаю, – сказал я. – С темными вы всегда воевали.

– Уже лет пятьсот не воевали, – подчеркнул Эрланг. – Каждый жил на своих землях, обильно политых кровью. Если бы не Черный Карл... Но теперь темные альвы идут с ним, нам нужно знать о них больше. А сам король нас не интересует. Как и его человеческое войско.

Гугол быстро взглянул на меня, опустил голову. Я понял, он уже догадался, ибо если Карл захочет, то он заставит темных альвов не трогать этих эльфов. И эльфы автоматически станут союзниками Карла, ибо у Карла, так сказать, помимо удивительной и непонятной для Средневековья веротерпимости, еще и видотерпимость, и даже, возможно, зачатки политкорректности. Только бы Гугол не брякнул это сейчас... Тогда нас точно повесят, ибо будут знать, на чью сторону становиться.