— Ты никого не заберешь и никого не тронешь, — отчеканил Мариан, приняв решение. — Я не позволю.

— Значит, — вымолвила я безразлично, — вам конец.

— Образумьтесь! — воззвала к нам Эула. — Зачем враждовать? Эньор Сизер, отдайте Валерии сына и позвольте справедливому суду свершиться!

— Это все, — тяжело сказал Мариан, переведя взгляд на ллару. — Уходите.

— Договоритесь, будьте разумны!

Не обращая внимания на ллару, я подошла к камину, и родовой огонь Геллов приветственно поднялся. Мой отец теперь часть этого огня… Я протянула руку, и огонечек «прыгнул» на мою раскрытую ладонь.

Закрыв глаза, я прислушалась к своим ощущениям, и по всему моему телу пошла дрожь. Дракон рядом; я улавливаю, как бьется его сердце, слышу, как шумят его крылья… мышцы моего тела напряглись, требуя стать подобной ему, но мне нельзя перекидываться, никак нельзя — я должна найти сына и забрать его.

Мариан пошел ко мне, и Рик преградил ему путь.

— Не подходите к эньоре, — предупредил парень, — иначе он вас убьет.

— Кто?

Дверь распахнулась, и внутрь вбежал испуганный Жако.

— Эньор, — выдохнул он, — там… там…

— Что там?

— Д-дракон, эньор.

Сизер окаменел на несколько мгновений, затем уголок его рта дернулся.

— Что ты несешь? — процедил он. — Какой еще дракон?

— Мой дракон, — пояснила я будничным тоном, продолжая играться с родовым огоньком Геллов.

Нечто заслонило свет, и в гостиной стало темно, а потом тяжелое тело опустилось на крышу, и громкий скрежет заставил всех присутствующих, кроме меня, вздрогнуть. Мариан кинулся к окну, открыл его и выглянул наружу. Вместе со свежим воздухом в комнату проникли людские крики, бешеный собачий лай и вороний панический галдеж, а еще — леденящие душу звуки когтей, царапающих крышу.

Сизер отошел от окна к стене и прижался к ней спиной; на его лице выразился суеверный ужас, а глаза остекленели. Увидев хозяина в таком состоянии, ужаснулся и Жако. Дракон, устраиваясь на крыше Колыбели, что-то сбил, и оно покатилось, подпрыгивая, по крыше, пока не рухнуло где-то, вызвав еще больше криков.

— Нет! — воскликнула ллара Эула и подбежала ко мне. — Невинные не должны пострадать! Уведи дракона, Валерия!

— Не надо уводить! — встрял Рик и заявил со злой решимостью: — Так им и надо!

Крики продолжали доноситься в гостиную из открытого окна; вместе с ними донесся и запах горелого.

— Дракон сжег кого-то? — слабо спросила Эула, бледнея.

— Ворон он сжег, — невозмутимо ответила я, глядя на огонь в своих руках. — Его раздражает карканье.

В гостиную вбежала служанка; увидев нас, она замерла, но когда сверху опять заскрежетало, кинулась к Мариану.

— Эньор! Что происходит? Что нам делать? Уходить в подвал?

Сизер моргнул и перевел стеклянный взгляд на служанку.

— Нам идти в подвал? — спросила она срывающимся от страха голосом. — Где спрятать детей, эньор?

— Дети, — вымолвил Мариан и очнулся; так и не ответив служанке, он подошел ко мне. — Если я отдам тебе сына, ты остановишь дракона?

Пустив огонечек обратно в камин, я повернулась к пладу и сказала:

— Я пришла не только за сыном.

— Кинзия свое получила, Лери, — умоляющим тоном произнес Мариан, и его лицо исказилось от боли. — Мы уйдем, клянусь. Этот дом станет твоим, ты получишь все, но отпусти мою сестру… прошу тебя…

— Ты очень любишь ее… А я очень любила Нерезу. И Вито любила. И Брадо. Но их никто не пощадил.

— Брадо? Но он же…

— Убит Верником.

Шок в глазах Сизера был настоящим, такое не сыграть. Да и не стал бы он играть в такой момент — очень уж силен страх за свою жизнь и жизни близких.

— Вот именно, Верник! — быстро проговорил он. — Это Верник всех убил! Верник всегда завидовал Брадо, хотел получить все, что он имел! Завистливый пес!

— Но ты держал этого пса при себе.

— Если бы я знал, что это он убил Брадо, я бы лично сжег эту тварь!

— А свою сестру ты готов сжечь?

— Она не имеет к этому отношения, она никогда бы на такое не пошла.

В гостиную забежали еще несколько человек; они искали своего эньора. Рик и ллара Эула взяли их на себя и принялись успокаивать; ожил и Жако, начал давать распоряжения, прислушиваясь к советам ллары. Все это я видела краем глаза, и не только это — я в каком-то смысле видела то же, что и дракон, сидящий на крыше замка.

— Лери, — взмолился Мариан, — позволь мне забрать свою семью и увезти.

— Отведи меня к Тео.

— Сначала пообещай что…

— Отведи меня к Тео, Мариан.

— И к Кинзии? Она не убивала, она не могла…

Несмотря на страх, Сизер все еще пытался выторговать жизнь своей сестры, но меня уже не трогала его братская любовь — меня беспокоило лишь, что мое требование еще не выполнено. Я мысленно обратилась к дракону, и он развернулся, и стены старого замка затрещали; поднялась пыль. Подойдя ближе, он дохнул пламенем так, чтобы присутствующие в гостиной увидели огонь; при этом старые укрепления сломались и начали с грохотом падать с крыши.

— Прекрати это! — закричала ллара Эула и подбежала ко мне. — Прекрати, Валерия! Здесь же люди!

— Здесь люди, Мариан, — сказала я, выжидательно глядя на плада.

— Кинзия не причастна, — упорствовал он, — если ты убьешь ее, то ты такая же, как и Верник.

Я ничего не ответила и продолжила смотреть на Сизера. И он сдался: повернулся к присутствующим и объявил:

— Валерия Гелл — новая владетельница Тоглуаны и хозяйка Колыбели туманов. Подчиняйтесь ей или умрете…

Я не стала оспаривать эти слова, хотя про «умрете» Мариан загнул, и направилась к двери, показывая, что мое терпение кончается. Вместе с Сизером мы вышли в коридор; ллара Эула с Риком последовали за нами.

Большинство живущих в замке уже попрятались, а те, кто спешили в подвалы и на нижние этажи, чтобы укрыться, использовали систему скрытых переходов. Этими же ходами воспользовались и мы. Когда мы шли по сырым ходам, факелы на стенах ярко вспыхивали, и теперь я знаю, что так меня привечает огонь Геллов, мой родовой огонь.

— Пожалуйста, будь благоразумна, Валерия, — попросила меня ллара Эула, — не принимай поспешных решений. Всегда можно договориться!

Мариан остановился у стены, нажал на определенную точку, и плита отъехала в сторону, открыв дверь.

— Это я, — глухо сказал он, и почти сразу дверь распахнулась.