что больше не будет ничего. Ни унижения, ни стыда, не будет вечной борьбы и ярости. Что она никогда не родит от него ребенка, что он как был, так и остался чужаком, который на этих землях рискует получить нож в спину, пусть он и сильный маг. Но вся его магия оказалась бессильна здесь… Потому что за людей Юга вступились боги Юга.

Ясмин в последний раз ощутила его чужой запах, не вырываясь больше, точно хотела запомнить, сохранить всё это для себя. Она обязательно это запомнит… И подняла голову.

Риан медленно подошёл ближе.

И Вальдер повернулся и убрал руки, не желая новой схватки. Ясмин впервые подумала о том, что не знает, насколько в самом деле магически одарён сам Риан. И может, он, даже не обученный, не уступает чужаку – не зря ведь во всех схватках одерживал верх. Только он остался с ними, не одарёнными, до конца, вместе со всеми рубил тростник и не ушёл во время переворота на сторону магов. Нет, он остался собой, честным, простым, испытал всё, что уготовили боги, и сражался бок о бок против захватчиков, потому что не в его правилах нарушать древние законы.

Тень этой мысли Ясмин увидела у Вальдера на лице.

Сейчас наконец преимущество на их стороне. Рядом верные и вооружённые люди, возлюбленный, на её стороне полыхающий тростник и ярость всего Юга, собравшаяся в один мощный кулак. И самое главное – уверенность в том, что она сама выбирает свою жизнь. Не отец. Не чужак. Не даже боги.

Только она.

34. Готов сгореть

Пока все были заняты тушением огня и спасением уцелевшего в пламени, чужаки покинули поместье, и стало тихо и тревожно. Вальдер попросту забрал Кару, сел верхом и вскоре ушёл вместе со своими, за которыми увязались пара предателей и, как и ожидалось, Ирта – не Вальдер, так другой из его псов с удовольствием проведут с ней время.

Только в памяти Ясмин остался последний брошенный взгляд и улыбка человека, который любит играть с людьми. Но если любишь играть – нужно уметь и проигрывать. Он ведь не из тех, кто легко простит поражение, но что сделает и как себя поведёт – одним богам известно! Некоторое время Ясмин провела как на иголках, даже присутствие рядом близких по духу людей, которые праздновали победу, не могло успокоить стучащее сердце.

С её мужа – отныне бывшего – станется прибыть с новой армией или рассказать властям о предательстве среди местных, чтобы подавить сопротивление силой. Сделать рабами всех, кто посмел восстать против назначенного мага, так, как это случилось в других городах – слухи о новых мятежах и обращении в рабство несогласных доносились отовсюду.

Вскоре Ясмин разыскал Кардьян, изрядно помятый, но воодушевлённый, и даже несмотря на почтенный возраст, он остался крепким и стойким до самого конца. Ясмин даже не ожидала в старом управляющем столько веры и силы!

– Госпожа… – Старик улыбнулся тепло и радостно, так, что посветлело на душе. – Я всегда в вас верил! Мы все верили. И… я рад, что вы остались себе верны! Не было бы нам добра с этим хозяином, не приняли его наши духи, вот как пить дать!

– Спасибо, Кардьян, – улыбнулась Ясмин. – Жаль, что такой ценой, но другого выхода не было.

– Главное, что мы живы и снова свободны от оков, госпожа. Спросите остальных – они скажут то же самое! Всё будет хорошо. Я видел, что вы несчастливы с ним, и молил богов, чтобы они подарили освобождение. После вашего отца, кириоса ди Корса, я думаю, вы заслужили хоть немного добра!

– Я только что сожгла весь наш урожай… – прошептала Ясмин, ещё до конца не веря и глядя на огонь заворожённым взглядом.

Мимо шли рабочие и заливали вёдрами пламя, но оно ещё продолжало жадно поглощать сахарный тростник, сладкое золото, как называл его отец.

В конце концов защипало глаза, и Ясмин устало прикрыла обеими ладонями глаза, а Кардьян отечески приобнял её, утешая и успокаивая. Всё будет хорошо!

Люди шумели и орали, срывая голоса, хорошо понимая, что радость лишь временная. Что впереди непростые времена, и теперь придётся держаться всем вместе, чтобы противостоять магам, но сейчас хотя бы минутное – торжество! Они отстояли свою независимость.

Не покидала мысль, что всё происходит так, как и должно быть. Именно так.

Ясмин облегчённо выдохнула, вскинула голову к небу. И будто сама плантация отозвалась: громче закричали растревоженные пожаром птицы, зашумел одобрительно лес, а может, то были голоса лесных духов, вместе со всеми празднующих победу.

Пройдя по двору, Ясмин наконец вернулась к Риану – взлохмаченному, с мокрыми волосами, – им всем пришлось отмываться после осевшей на лицах и руках копоти от пожара. Он разговаривал с окружившими его мятежниками, которых освободил от кандалов, кто-то благодарно хлопал его по плечу, слышался короткий смех. Риан обернулся, заметив её, и выбрался из круга.

Он шёл к ней, а где-то из самого сердца рождалась улыбка, и Ясмин прикусила губу. Она сама шагнула ближе, сдерживая желание броситься на шею и почувствовать его объятия. И тряхнула головой. Почему нет?! Если мир меняется и больше ничего не сдерживает.

Ясмин подобрала одной рукой подол, сделала два широких шага и подбежала к Риану, больше не думая, что подумают другие. Плевать. И вообще. Если он – маг, теперь он имеет право быть с ней на равных, разве не так?!

Риан сначала осторожно приобнял её, а потом смело поцеловал и приподнял над землёй, прижимая к себе со всей силы. Она ещё раз коснулась его горячих нежных губ, чувствуя, как плавится от внутреннего огня, будто бушевавший снаружи пожар остался отголосками пламени внутри. Пламени жадного и ненасытного…

– Теперь моя очередь сказать, что ты сумасшедшая девчонка? – Он потёрся носом о мочку её уха и незаметно прикусил, будто от досады, что именно такую её и полюбил.

Пожар был потушен, все расходились по домам: вымотанные, опустошенные. Знающие, что этот день останется в памяти как символ сопротивления не просто вражескому вторжению, но и самим чужим богам, которым они сообща бросили вызов.

Ясмин вернулась в дом, но волнение ещё держало, заставляя сердце биться взволнованней. Может, это последние спокойные часы перед новой бурей. Ничего не говоря, Ясмин потянула Риана за собой. Встреченный на лестнице Кардьян только улыбнулся в короткую бороду, увидев их вместе, и прижал к груди ладонь.

Риан вошёл за ней следом в