Полина принарядилась в широкий темно-зеленый шелковый балахон, который, впрочем, не скрывал ее опухшие щиколотки.

– Мы ненадолго, Полина, – предупредил Орлов. – Как ты себя чувствуешь? Внуки как?

Полина тяжело опустилась на диван. Было видно, что каждое движение дается ей с огромным трудом.

– Внуки в порядке, Петя, – вежливо ответила Полина. – У меня тоже все хорошо. Давай к делу.

– Давай, – согласился Петр Николаевич.

– Виктор Громов, да? – уточнила Полина.

– Неужели тебе удалось его вспомнить? – округлил глаза Орлов.

– Удалось. Громкая была история.

Глава 5

– Лично с ним знакома я не была, говорю сразу, – внесла ясность Полина. – Были те, кто работал в КГБ, и те, кто работал на КГБ. Громов относился к первым. Он был осведомителем. А запомнила я его потому, что однажды мне поручили напечатать один очень интересный отчет.

Виктор Громов родился в Москве, но рано остался без родителей. Лет в пятнадцать, кажется, попал в детский дом. С детства проявлял способность к иностранным языкам. С удовольствием учил в школе английский, а также посещал кружок любителей немецкого. Запоминал все с первого раза. К окончанию школы свободно изъяснялся на двух языках.

В Институт иностранных языков имени Мориса Тореза поступил, можно сказать, играючи. Талантливого детдомовца еще школьником заприметила завуч, муж которой был знаком с ректором этого вуза. В общем, помогли Вите устроить свою судьбу.

Ему вообще везло по жизни. Громов был обаятельным. Легко сходился с людьми, быстро обрастал новыми знакомствами. Интересовался фотографией, писал рассказы. Его первая статья вышла в «Пионерской правде», еще когда он был в шестом классе. Он и стихи свои в редакцию присылал, но их никогда не печатали – не верили, что ребенок действительно способен так хорошо писать.

Был завербован на втором курсе института. В его обязанности входило фильтровать разговоры студентов на политические темы. Выявил несколько агрессивно настроенных к советскому режиму человек.

После окончания института его пригласили в редакцию газеты «Правда», на должность спецкора. Полагаю, без помощи Комитета здесь не обошлось. Он сразу же стал выезжать за рубеж, особенно в те страны, в которых была сложная политическая обстановка. Позже направлялся только в развитые капстраны. Отовсюду привозил очень удачные фотографии – он умел уловить моменты, которые тщательно скрывались за ширмой успешности и стабильности жизни тех, кто якобы купался в довольстве. Валяющийся под мостом наркоман – это снимок из Лондона. Соединенные Штаты Америки – бездомные клянчат еду у покупателей, выходящих из супермаркета. Пара нетрадиционной ориентации на скамейке возле фонтана – это Швеция. Он, как никто, обладал умением запечатлеть двойные стандарты.

Виктор Громов никогда не был женат, и это также было плюсом к его резюме. Однако он довольно рано стал делить свою квартиру с Аллой Ланской, певицей из ресторана «Прага». Они жили в гражданском браке, что порицалось в советское время. Но на Громове и его карьере это никак не отразилось.

Его сотрудничество с Лубянкой не ограничивалось только заграничными поездками, где он вычислял потенциальных перебежчиков. Его приставили к одному человеку, работающему на секретном госпредприятии. Фамилии в отчете не было. Громов должен был помочь КГБ завербовать его, чтобы с его же помощью попытаться обнаружить источник утечки информации с грифом «совершенно секретно». Были в КГБ подозрения, что именно на этом предприятии засел шпион, вычислить которого было очень трудно. Громов внедрился в коллектив, однако в скором времени его отозвали. Куратор принял решение отменить поставленную задачу. Причины неизвестны. Но в «черные списки» Комитета Громов не попал. Полагаю, срыв миссии произошел не по его вине.

– Ну ты подумай, – хлопнул по колену Орлов. – Выкрутился, сукин сын. Прямо придраться не к чему.

Гуров посмотрел на Полину и заметил ее напряженный взгляд, который она бросила в сторону Орлова.

– Петя, ты же знаешь, что в комнате, в которой царит идеальный порядок, всегда на полу будет лежать ковер, – улыбнулась она.

– И под ковром найдется весь мусор, – закончил мысль Гуров.

Полина улыбнулась.

– Все верно. Но я не закончила свой рассказ.

Петр Николаевич тут же выставил вперед обе ладони.

– Прости, Полина. Прости. Все, молчу.

– Спасибо, дорогой. Итак, Громов был отстранен от задания. Но командировки за рубеж продолжались. Он все так же прекрасно выполнял свою работу на ниве фотографии, пописывая очерки с пространным содержанием. Все так же жил со своей певицей, за которой тоже присматривали наши люди. Все было ровно. Тишь да гладь. А потом заштормило.

– Что произошло? – спросил Гуров.

– Громов исчез. Это произошло летом одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого. Просто исчез, и все.

– Как же ваши бравые ребята его упустили? – удивился Орлов. – Если я правильно понял, он жил под постоянным присмотром?

– Нет, Петя, круглосуточная слежка за ним не велась. Ты, наверное, плохо слушал. Громов не нуждался в тотальном контроле, для этого не было причин.

– Да, но я подумал, что…

– И тогда, поняв, что упустили своего лучшего агента, они бросились на его поиски, но он как в воду канул, – перебил Орлова Гуров. – Извини, Петр Николаевич. Выждав время – а вдруг загулял симпатичный фотограф? – они поняли, что дело плохо. Он исчез. Исчез человек, который кое-что знал о работе КГБ в целом. И вообще был в курсе того, о чем простым гражданам и иностранцам лучше не знать. Появилась угроза утечки информации. На кону стояло многое, но спросить было не с кого. Да и признать свое поражение на Лубянке не захотели. Расслабились, понимаешь, и упустили агента. Ушел из-под носа. Вот это поворот.

В этот момент им становится известно, что в милицию обратилась сожительница Громова Алла Ланская с заявлением о пропаже своего гражданского мужа. Об этом в КГБ сообщил следователь Губойко. Дело заводить он не стал, потому что был противником совместного проживания советских граждан без штампа в паспорте, и приравнял трагедию к обычной бытовухе. Ну ушел мужик после ссоры из дома, так что, надо сразу же обращаться в милицию? Но заявление принял, хоть и не в установленном порядке. Иными словами, он просто принял его, никак не оформив. Чтобы унизить Ланскую, он демонстративно пометил заявление рукописным грифом «не в браке». Ланская не знала о том, что Громов пашет на Комитет, а вот следователь был в курсе. Откуда? Минутку, дайте-ка подумать. Скорее всего, он мечтал заселиться в один из кабинетов на Лубянке, но его по какой-то причине видеть там не желали и попросту сделали местным осведомителем. Ну, нужны же кагэбэшникам свои люди среди нашего брата! Много их там быть не может. Как думаете?

Гуров