в номере до полудня, в самый солнцепёк потащилась одна. Потом даже не извинился, спокойно признался, что забыл. С посторонним договориться не забыл, не забыл тихо встать, чтобы я не проснулась, ещё затемно, а о том, как я ему все уши прожужжала этими мотоциклами, забыл. Иногда мне кажется, что его изюминка – просто придурь, придумал что-то, чтобы отличаться от других, чем и рад. Но в целом он всё-таки ничего, – она в третий раз вскользь посмотрела на Аркадия, теперь с искоркой в глазах, – просто пока незрелый. И зачем природа так придумала, чтобы девушки созревали раньше парней, из-за чего приходится выбирать между стариками и ровесниками, которые ничего ещё не понимают? Он точно не оценит, как много я сегодня для него сделала. Ладно, буду снисходительной. А, кстати, надо же купить цветы!»

Они почти подъехали к кладбищу, когда Маша выхватила взглядом на обочине белое прямоугольное одноэтажное сооружение с розовой надписью длиною во всю стену, гласящей «Цветы», быстро перестроилась и резко затормозила. Аркадий посмотрел на неё с детским испугом в глазах, она пояснила:

– Надо же купить цветы!

Молодой человек мигом выскочил из машины и исчез в двери под вывеской. Прошло пять минут, потом 10, 15, 20, а он всё не возвращался, Маша начала раздражаться. Наконец парень вышел, держа в руках охапку разноцветных, разнокалиберных роз с выражением горькой обиды на лице; девушка неожиданно прыснула смехом, увидев эту картину в зеркале. Аркадий положил своё приобретение на заднее сидение, и они поехали дальше.

– Она, кажется, любила розы, – пояснил он, – а поштучно их не продавали, пришлось дербанить букеты.

На этот раз могила нашлась быстро. Молодые люди торопливо к ней подошли, постояли пару минут и поспешно вернулись к машине. Для чего была нужна эта поездка, не понятно.

Начало смеркаться. Аркадий чувствовал глубокую неудовлетворённость посещением могилы матери, не так он желал отдать дань памяти, и пообещал себе вскоре сюда вернуться. Он вообще ценил мать больше отца и любого из родственников, поскольку хуже знал и её, и женщин в целом, потому идеализировал образ покойной. Маша заметила разочарование парня и посочувствовала ему. Хоть ей было очень неприятно, но она сама решила, куда ехать дальше, и распланировала сегодняшний вечер. Неприятно потому, что её близость Аркадий воспринимал как должное и ничего не делал для того, чтобы девушка оставалась рядом с ним.

Действительность

Небольшой ресторанчик, похожий на тот, где прошло их первое свидание, был заполнен до отказа: по углам ютились молодые компании, шумно обсуждавшие свои темы, пошучивая и потискивая раскрасневшихся в душном помещении девушек, одетых тепло по случаю погоды; вдоль окон сидели люди посерьёзней, после рабочего дня проводя время в разговорах о делах и отдыхе, в отличии от первых они больше не пили, а ели; в центре зала за двухместными столиками расположилось несколько разно– и однополых пар возрастом от 30 до 50, друзей, совместно коротающих вечер; за стойкой бара уместились две молодые женщины и мужчина средних лет – одна оживлённо болтала по телефону, другая не менее оживлённо копалась в сумочке, напротив неё стоял бармен, видимо, та искала кошелёк, чтобы расплатиться, а мужчина весь погрузился в планшет. Когда Аркадий вошёл в ресторан, внезапно удивился тому, как он здесь очутился – до того сильно был занят собственными мыслями, – вопросительно посмотрел на Машу, но она его не поняла.

– Вижу, что нет свободных столиков, обычно здесь не так многолюдно. Наверно, из-за погоды. Давай посидим за стойкой, может, что-то освободится. Я, по крайней мере, больше не хочу никуда ехать, я устала и проголодалась, – она была раздосадована, что взяла инициативу в свои руки и у неё ничего не получилось.

Сели в баре, предупредив официанта, что ждут свободного столика, по очереди сбегали в туалет, выпили по чашке кофе, опять сбегали, но место никак не освобождалось, более того, раза три или четыре в ресторан входили другие парочки, видели, что всё занято, и уходили, а одна, как Маша с Аркадием, решила остаться, и теперь даже за стойкой ощущалась теснота. Девушка раздражалась всё более и более, но теперь из-за нездоровой принципиальности отсюда бы ни за что не ушла. Молодой человек разглядел её отчаянное положение, и хоть ему было совсем не до того, обнял и успокоительно поцеловал в шею, почувствовав под холодным пальто горячее 20-летние девичье тело.

По молодости лет она тут же забыла все неприятности. Стулья у стойки оказались удобными; поскольку вся тревога, которую ощущала Маша, гнездилась лишь у неё внутри, а обстановка вокруг располагала к радушию, перед ней стояла чашка горячего кофе, к тому же рядом сидел любимый человек, девушка успокоилась и вновь нащупала привычную колею праздного достатка и уверенности в себе. Аркадий тоже оценил благоприятность ситуации, и то ли нечаянно, то ли специально проверил на собеседнице некоторые жизненные планы, чтобы убедиться в их правильности.

Столик освободился только через полчаса, один из тех, что стояли посреди зала, и хоть молодым людям никто не мешал, сидеть за ним было неловко. В качестве апперетива Маша заказала салат сплошь из всякой травы, стейк средней прожарки, картофель-фри отчего-то с кисло-сладким соусом, пудинг, судя по всему, лишь для того, чтобы вспомнить свою «английскость», и ещё одну чашку кофе. Ела она сосредоточенно и с удовольствием, ей нравилось есть. Аркадий неожиданно захотел супа с гренками (он не любил супы), гречневой каши со свининой и пива. Потом неторопливо, но неумолимо всё поглотил, рассказывая о своих планах. Его почти не прерывали.

– Я пока думаю податься в дизайнеры, чтоб имелась возможность параллельно учиться. К тому же надо содержать квартиру, и вообще быть материально независимым, – проговаривал Аркадий чужие мысли. – Ещё чувствую, что мне не хватает опыта, не набита рука, а сам я ленивый, не могу заниматься регулярно, нужен стимул, – эти мысли были уже его собственными. – Творческой работы из-под палки, конечно, не выйдет, но никто её от ремесленников искусства не ждёт кроме самих клиентов. В таких делах более необходимы знания. Мало кто из людей желает экспериментировать, им хочется чего-нибудь добротного, проверенного на опыте, чтобы не резало глаза и присутствовал вкус, причём не их, а посторонний, потому что их никуда не годится. Я понимаю, что дизайн не живопись, максимум чертежи и наброски, и они на компьютере, но в нём есть игра с художественной формой, пусть чужой. В будущей работе мне интересна именно она, – слушатель оказался благодарным и во всём поддерживал Аркадия. – Скажу тебе по секрету, ранее я приходил в