– Живорожденного вампира, – негромко повторила Керенса. – Звучит-то как отвратительно!

– Что, прости? – нахмурился Родерик.

– Живорожденный… Да в самом слове слишком много жизни! Какой мне толк от тебя, живорожденного вампира?

Он не думал, что поймет ее – но, неожиданно для себя, понял.

– То ли дело – обращенный вампир, – подхватил Родерик. – Да, они тебе гораздо милее. Они, конечно, тоже появились на свет, но уже успели умереть. Они превратились в живых мертвецов – твоя территория, не так ли?

В ее глазах мелькнуло одобрение. Ему это было приятно.

– Все верно, – кивнула она. – Может, нелюдям и нравится придумывать бредни про Кровавую Керенсу. Но в моем клане меня уважают за другое: я не могу подчинить столько мертвых големов, сколько глава клана, зато мой контроль тоньше. Даже покойный лорд Анор не умел подчинять вампиров до того, как их снова убьют. А я умею.

Вэйлон не мог побледнеть – просто потому, что дальше некуда. Но на нем все равно лица не было. Он подался назад, растерянный, словно надеялся, что все это обернется шуткой. Он слишком хорошо понимал, что Керенса, уже абсолютно здоровая, стоит между ним и единственным на весь кластер порталом.

– Помни, о чем я просил, – невозмутимо сказал Родерик.

– Конечно. Ты это заслужил: даже мне нужно время, чтобы настроиться на энергию вампиров и превратить их в големов. Своей войной одинокого самурая ты выиграл мне это время. Я отдам тебе его, мне он все равно не нужен.

Вампиры, удерживавшие Родерика, до последнего считали, что она блефует. А чего им бояться? Они не чувствовали в себе перемен, они верили, что если Керенса попытается подчинить их, они с легкостью сбросят чары.

Но это они напрасно. Колдунья начала изменять их энергию с того момента, как все они оказались в Медейне. Это было похоже на плетение сети, в самом центре которой находились вампиры. Теперь Керенсе оставалось только сделать последний рывок, чтобы все для них закончилось.

И она сделала его без сомнений. Лица вампиров вдруг стали равнодушными ко всему, глаза – пустыми. Они были настоящими мертвецами, но все равно способными влиять на эту жизнь. Они доказали это, когда отпустили Родерика и с рычанием бросились на ведьм.

Их недавние союзницы были вынуждены защищаться, и сила, давившая Родерика, вмиг исчезла. А он только этого и ждал: он взвился на ноги, как зверь, которого слишком долго держали в цепях, и бросился на Вэйлона. Он и не собирался помогать Керенсе, потому что она в этом не нуждалась. На ее стороне были те вампиры, которых она подчинила, и ее собственная власть над смертью. Так что да, Кровавая Керенса Мортем вполне могла уничтожить весь отряд.

Ее сил наверняка хватило бы и на Вэйлона, хотя высший вампир сопротивлялся бы дольше остальных. Но она не стала и пытаться, она слишком уважала волю Родерика, и он был благодарен ей за это.

До Вэйлона наконец дошло, что теперь все будет честно, так, как и должно быть. Больше не было ведьм, готовых прятать его под своими юбками, и чудовищ, пообещавших ему свою защиту. Были только он и Родерик, две стороны одной клятвы – предатель и преданный.

Вэйлон понимал, что дела его плохи, но и не думал просить о пощаде, и хотя бы за это его можно было уважать. Его ненависть пылала сильнее страха, похоже, он и правда сумел обвинить Родерика во всех проблемах своей жизни.

Они не говорили, потому что успели все сказать друг другу. Родерик был для него целью, к которой он шел много лет, и теперь Вэйлон кидался на него, как бешеный зверь. Вампирья природа победила остатки человеческой, живорожденные вампиры редко такому поддаются, а обращенные – легко. Поэтому Родерику тоже приходилось непросто. Да, у него было преимущество врожденной силы, но он много дрался сегодня, на него воздействовали магией, он устал. А Вэйлон только-только вступил в бой и ненавидел соперника так сильно, что готов был ради мести пожертвовать своей жизнью и честью. Так что их шансы на победу были приблизительно равны.

Родерик не смотрел по сторонам, у него на это не было времени. Он только слышал взрывы, отчаянный вой, голоса, призывающие магию. Значит, и Керенсе приходилось непросто. Поэтому Родерик должен был победить: чтобы не подвести ее, и тогда она не подведет его. Они оба были слишком честолюбивы, чтобы проиграть на глазах у другого, и вампиру это нравилось.

Они с Вэйлоном наконец перестали кружить, сцепились, покатились по земле. Родерик даже не видел, где они сейчас находятся, только чувствовал, что они отдалились от базы и портала. Весь его мир сузился до ударов: одни он отражал, другие – наносил. Были и такие, которые все же попадали в цель, разрывая кожу и мышцы, ломая кости. Но раны быстро заживали, и самой большой проблемой от них была боль. Он вдруг вспомнил, как жутко выглядело почерневшее колено Керенсы, какие страдания она перенесла – как оказалось, добровольно! Разве он мог после такого отступить из-за пары царапин?

Наконец все закончилось – раньше, чем ожидал Родерик. Уворачиваясь от очередного удара, Вэйлон оступился, не заметил поваленное дерево за своей спиной и нанизался на острую сухую ветвь, как мотылек на иглу. В следующий момент Родерик уже был перед ним, и оба знали, что он не позволит Вэйлону соскочить.

Это так странно… Перед ним все еще был тот заплаканный мальчишка, который умолял обратить его и научить быть воином. А еще – его доверенный секретарь, единственный, кого он мог назвать другом, хотя никогда этого не делал, гордость не позволяла. А еще – предатель, который уже перешел на сторону врага. Если отпустить его сейчас, он не откажется от мести, он будет преследовать своего мессира… и Керенсу. Одно лишь это перевешивало все остальное.

Вэйлон почему-то принял его задумчивость за слабость.

– Что, ностальгия замучила? – усмехнулся он. За бледными губами мелькнули окровавленные клыки. – Все, признаюсь, ты победил. Но я ведь тебя не убил, когда у меня был шанс!

– Ты не успел.

– Да я и не собирался. Ты все-таки мой мессир, я многим обязан тебе, как и ты обязан мне.

Он врал, но умело, выбирая факты, которые были ближе всего к правде, и получалось у него вполне неплохо, он даже ненависть скрыл за маской покаяния.

– Отпусти меня, – попросил Вэйлон. – Мы оба знаем, что ты меня не убьешь, и…

– Нет, – прервал Родерик. – Ты этого не знаешь.

Он не хотел продолжать бессмысленный разговор и продлевать мучения Вэйлона. Он никогда не любил пытки. Родерик подался вперед и впился клыками в незащищенную шею своего бывшего ассистента. В горло тут же ударила холодная кровь, горьковатая, но не подгнившая – у высших вампиров она не гниет. Вэйлон успел даже не крикнуть, а болезненно охнуть. Он попытался вырваться, но силы покидали его слишком стремительно. Родерик очень редко делал такое – выпивал всю кровь из жертв, а тем более из высших вампиров.

Но сейчас он не мог иначе. В чем-то Вэйлон был прав – он действительно испоганил жизнь этому мальчишке. Поэтому теперь он должен был забрать все, что когда-то опрометчиво дал ему, до последней капли.