– Что вы, Аня! – растерялся Сергей. Теперь ему было стыдно за недавние колебания. – Да я… Я готов! Где доктор?

Женщина выбежала за двери бокса, через минуту вернулась с медиком.

– Я хочу, чтоб вы сделали прямое переливание крови, – сказал Поздняков. – От меня этому мальчику.

В первый миг врач застыл, будто его поразила молния. Затем удивленно посмотрел на Сергея, на Анну.

– Молодой человек, – со вздохом сказал он. – Понимаю, вы ничего не знаете о современной медицине. К сведению: в настоящее время прямое переливание не практикуется. Разве что в очень… проблемных ситуациях. В других случаях кровь обрабатывается специальным образом, делится на составляющие: эритроцитарную, тромбоцитарную, плазму и тому подобное.

– Нет, этого делать нельзя! – испугался Сергей. Он не был уверен, что при таком варианте катализатор Вербинского подействует. – Надо делать прямое переливание!

Врач возмущенно фыркнул.

– Голубчик, вы знаете, что такое гемотрансфузионный шок? Слышали хотя бы про группы крови и резус-фактор?!

– Но вы же считаете, что у Владика нет шансов! – воскликнул Поздняков. Теперь никто не мог поколебать его уверенность в собственной правоте. – Если нет шансов, почему не попробовать прямое переливание?

– Да, но я не безумец! – разозлился медик. – А анализы на ВИЧ, на те же венерические заболевания?! Я что, могилу себе должен выкопать?! Крест на карьере поставить?! Одно дело, когда ребенок умирает от неизлечимой болезни, другое – в результате врачебной ошибки! Даже если у вас нет никаких серьезных инфекций и отклонений, простая несовместимость групп крови приведет к гибели мальчика! Это вас не заботит?! У него четвертая!

– У меня первая и резус-фактор отрицательный! – быстро ответил Сергей. – Универсальная.

– Универсальная! – передразнил Сергея врач. – Это обывательский взгляд на вещи! Я уже пытался объяснить, что есть куча признаков…

– Делайте переливание! – резко потребовал Сергей. Он заговорил другим тоном – тоном бизнесмена. Руководителя, которому люди привыкли безропотно подчиняться. – Давайте начинать, пока ребенок не умер от глупой болтовни! Куда лечь? Показывайте!!!

– Черт с вами! – сдался врач. – Не лечебное учреждение, а страна любителей сказок… Мы сделаем прямое переливание, но только при одном условии. Мать ребенка должна подписать бумагу, что принимает ответственность на себя. А не подпишет – отправляйтесь за дверь с такими идеями! Вызову охрану, и конец разговору!

– Аня! – Сергей взял женщину за руки, потряс их. – Подпишите эту дурацкую бумагу! Так надо, поверьте! Поверьте мне! Пожалуйста! Все будет хорошо, обещаю! Только не спрашивайте: как и почему. Подпишите!

Мама Владика долго смотрела в лицо Позднякову – полными слез глазами, – пыталась что-то прочесть на нем – и этим напомнила Милу. Сердце сжалось от боли, но Сергей усилием воли прогнал мысли о девушке, которая где-то ждала его. Он даже не знал – в Москве или нет.

– Куда ставить подпись? – тихо спросила Анна.

Врач подал документ, мама Владика еще раз глянула на Сергея. Колебалась. Потом, словно перешагнув через себя, поставила закорючку под текстом.

– Ну, слава богу! – улыбнулся Поздняков. – Так куда мне лечь?

…На каталке его ввезли в палату, где метался в бреду маленький мальчик со слипшимися потными волосами. Владик хрипло, неровно дышал, это Сергей запомнил отчетливо. А потом вену больно ужалила игла – совсем как в тот раз, когда Вербинский вводил в кровь свой чудовищный «коктейль».

– Сколько перекачивать, босс? – с явно выраженным сарказмом поинтересовался медбрат.

– Я не знаю, – не открывая глаз, растерянно ответил Поздняков. – Не знаю, но… побольше. Только так, чтоб я потом мог встать, идти. Чтоб не упал.

Он совершенно не представлял, сколько уникального вещества из организма Владлена Завацкого попало в его собственную кровеносную систему. Сколько катализатора должно накопиться в теле, чтоб вывести на форсаж иммунную систему? А ведь Владик был смертельно болен, это могло сделать условия эксперимента более жесткими.

– Побольше… – хмыкнул врач. – Техасский рейнджер, блин!

Сергей не ответил. Лежал, думая об одном: «Живи, Владик! Живи!» Усилием воли пытался посылать в собственную кровь сигналы. Закрыл глаза, стиснул зубы, веря в то, что чудо придет. Время остановилось.

– Все! – резко сказал врач. – Больше не стоит. Если хотите – можете потом, когда восстановитесь, поиграть в спасателя еще раз. Пока – достаточно!

С руки сняли нашлепку, Сергей медленно приподнялся. Сел, проверяя: кружится ли голова. Несколько секунд перед глазами мелькали белые мошки, затем все прошло. Он встал, помассировал веки, посмотрел влево-вправо. Никаких признаков недомогания не осталось.

– Какое странное небо… – вдруг отчетливо сказал Владик.

Все замерли. Врач удивленно посмотрел на мальчика, потом на потолок. Анна схватила сына за руку.

– Владя, – мягко, но с тревогой проговорила она. – Какое небо? Ты в палате. В больнице, хороший мой…

– Небо! – упрямо повторил мальчик. – Ты просто не видишь, мама!

– Оно багровое? – Поздняков присел на корточки возле постели. – Или… Я сам забыл… Темно-вишневое, да?

– Нет! – ответил ребенок. – Цвета малинового варенья. Я очень люблю малиновое варенье. Только мама мне его больше не готовит.

– Господи! – всхлипнула женщина. – Владенька! Да я… Я… Я обязательно принесу тебе малинового варенья! Владя!

– Поразительно! – пробормотал за спиной у Позднякова врач. – Он говорит… Говорит нормально, как несколько месяцев назад, до начала кризиса. Поразительно!

– Принеси, мама, – капризно протянул Владик. – И еще, ты обещала подарить мне новую книгу, где она?

– Да что ты, Владя?! – забормотала женщина, быстрее, чем смогла понять, что происходит. – Ты что, мой хороший? Это не вчера! В начале весны, в марте! Три месяца наз…

Она зажала себе рот ладонями, потом прикусила пальцы, на ресницах задрожали слезы.

– Владик, – уже понимая, что он победил, что на его глазах и при его участии произошло настоящее чудо, тихо спросил Поздняков. – А из малинового неба идет странный дождь? Должны падать маленькие водоворотики. Такие вихревые молнии, они колются, больно…

– Совсем не больно! – мальчик помотал головой и открыл глаза, с легкой улыбкой посмотрел на замерших вокруг него людей. – Ничуть не больно! Колются, и от этого щекотно. И не водоворотики падают – комочки-иголочки! Совсем как живые ежики…

– Ясно… Бредит! – вдруг проговорил врач. – Ну все, конец. Недолгое возвращение перед смертью. Мнимое просветление, прежде чем мозг угаснет окончательно. Много раз видел такое… Я предупреждал! Отвечать будете сами! Бумагу вы подписали!

Медик раздраженно стащил с головы белый колпак, швырнул его на пол, быстро вышел из палаты. Анна со страхом посмотрела на Позднякова.