Сильные руки подхватили его за плечи. Он услышалвзволнованные голоса. Ему почудился голос самого Аснерда, он понял, что сновавпал в беспамятство, вздохнул и позволил черноте сомкнуться над его головой.

Сейчас он лежал на широком ложе, что вынесли из шатра прямопод утреннее солнце. Ловкие руки дюжего лекаря втирали в обожженную кожу мази,целебные масла. На ночь его обложили душистыми листьями, что вобрали жар истерли с кожи ожоги.

Аснерд наведался лишь однажды, он не отходил от Олексы. Тотне приходил в сознание, лекари боролись за его жизнь, но уверяли воеводу, чтосын у него с двумя сердцами, выживет, еще и внуков своих будет учить седлатьконей.

Как узнал Придон, Ютлан и Скилл не находили себе места,когда он отправился на поиски ножен. Аснерд тревоги не выказывал, напротив,хвастливо заявлял, что у него сорок сыновей, все – герои, но когда Аснердупредложили выехать навстречу Придону, оказать почет, то Аснерд в тот же деньоседлал коней и пустился вскачь с десятком героев.

Он прошел по всему пути Придона, побывал на том зеленомклочке, где селянин рассказывал артанам про героев, добывавших огонь, узнал опроходе, забрал коней уехавших артан, а потом с двумя молодыми и ловкими –Придон не поверил своим ушам – сумел взобраться на горы, спустился в болото,прошел по их следам и даже вышел в сами Лихие Земли, где обнаружил массумелкого зверья и тучи ворон, что все еще пировали на трупах кентавров.

Здесь увидели надвигающуюся черную бурю и, устрашенные,собрались было отступить и ждать у прохода к болоту, но тут сам Аснерд заметилползущего человека. За ним – еще одного…

Сейчас ласковое солнце нежно и ласково трогало кожу Придона,ветерок шевелил быстро отрастающие волосы. Он открыл глаза, услышав знакомыйстук сапог. Подходил Скилл, могучий и красивый, с радостным и встревоженнымлицом. За Скиллом шел Горицвет, он улыбался своей такой не тцарской улыбкой,доброй и немного застенчивой. Придон поднялся, на это сил хватило. Скилл обхватилего, прижал к груди. Снова Придон ощутил себя маленьким, счастливым изащищенным. А Горицвет обнял коротко, по-деловому, тут же спросил:

– Это верно?

– Я добыл ножны, – ответил Придон.

– Да в задницу эти ножны! Тот, спасенный тобой,рассказал, что ты в самом деле сумел проломить эту стену!.. Это верно? Ты сумелпройти Черные Пески… россыпь Зубов Небесных Драконов… и даже Красную Землю?..Он сказал, но я просто не поверил, что теперь до самих земель Вантита можнодойти по прямой? Без месячного крюка?

Придон кивнул. Он вспомнил Тура, горло перехватило, кактисками.

– Может быть, – прошептал он, – ты был прав…Это было безумство – идти туда.

Горицвет кивнул, но глаза его смотрели поверх головыПридона, словно видел, как новой дорогой скачут всадники, осматривают теперьартанские земли, роются в руинах, с торжеством вытаскивают чудесные вещи дивов.

А Скилл сказал приподнято:

– Брат мой, в неведомое всегда пути прокладываютбезумцы вроде тебя. Те самые пути, по которым затем пойдут караваныосмотрительных!

Придон с трудом поднялся, сел.

– Брат, – сказал он, – на мне все заживает,как на собаке. Пока я буду ехать в Куябу, все раны затянутся. Вели седлатьмоего коня!

Скилл долго всматривался в его исхудавшее лицо.

– Я, – сказал он негромко, – понимаю тебя. Тыслаб… но в дороге обрастешь силой. Однако…

– Что, Скилл? Скилл улыбнулся.

– Не кричи. Уже вечер. А завтра с утра езжай. Я понимаютебя, Придон. Понимаю.

– Спасибо, – ответил Придон с чувством. – Ялюблю тебя, Скилл!

Еще притронувшись к пологу шатра, он ощутил сильный запахлечебных трав, настоев. А когда открыл, задержал дыхание: резкий бодрящий запахлез в ноздри, забивал дыхание.

Олекса раскинулся на ложе, весь перевязанный чистымитряпицами. Слабо и виновато улыбнулся Придону.

– Прости… Это мы должны были охранять тебя. Но,выходит, ты нас спасал…

– Тур погиб, – сказал Придон горько. Олекса сказалхрипло:

– Мы шли на то, чтобы погибнуть, но помочь тебе добытьмеч. Придон, думай об Артании, а потом о себе… О нас же вообще не думай. Мыживем, чтобы Артания жила. Но и умираем затем, чтобы она – жила!

Придон в неловкости переступил с ноги на ногу.

– Отдыхай, набирайся сил. Мы еще повоюем!

Он отступил и вышел на солнечный свет и чистый, напоенныйстепными травами воздух. На заднем дворе подвели Луговика, помогли взобраться вседло. Сердце застучало чаще, что-то колдовское в перестуке копыт, городскиеврата надвинулись, над головой промельнула арка, впереди распахнулся простор.

Он придержал коня, от скачки заныли раны, пустил ровнымшагом. Западная часть неба наливается пурпуром, пока что радостным, живым, безтой багровости, что быстро темнеет, переходит в ночную черноту. Оттуда, из этойбурлящей пурпурности протянулись огненные нити, вонзились в сердце сладкой болью.

Копыта застучали чаще, конь перешел на легкую рысь. Надголовой пронзительно прокричала мелкая быстрая птица, Придон успел увидетьтолько скошенные крылья. Выпрыгнул из травы и скакнул в сторону серый заяц.Зеленые стебли мерно шелестели о конские ноги, ветер шуршал в ушах, сердцестучало все громче. Сверху с облаков донесся странный звук. Тело Придонасодрогнулось в радостном ожидании. Звук донесся громче, протяжнее, в негоровным и четким узором вплелся ровный стук копыт, шелест ветра и травыусилился, Придон радостно закричал, и потрясение увидел, как мир впередиколыхнулся, как будто отражение в озере от брошенного камня. Там прогнулось, покраям вспыхнула радуга, разлетелась острыми стрелами, сердце стучит громче, вушах гремит кровь, Степь ответила многоголосым криком, с неба тоже странныезвуки, Придон жадно ловил, сплетал в узор, конь перешел в галоп, перед глазамимелькает зеленое, он ощутил, что выкрикивает какие-то великие слова, способныеперевернуть мир, настолько могучие, что небо могут обрушить на землю, ноостановиться не мог, тело трясет от неземного восторга, он с грохотом несетсячерез степь, кричит, поет, слезы срывает ветром и уносит мельчайшими каплями, аон крошечной долей сознания понимает, что из них вырастут дивные цветы.

Пурпурное небо опустилось, приблизилось. Он влетел на полномскаку, растворился, но вместо ужаса была ликующая радость, он чувствовал, чтоэто и есть он – блистающий, великолепный закат, окрашенные красным огнемоблака, пылающее небо, темно-красный край земли, горячий и пульсирующий мир,заполненный его криком, голосом, болью и радостью.

Когда он вернулся, во дворе ждали обеспокоенный Аснерд иВяземайт. Аснерд покачал головой, в голосе прозвучало осуждение:

– Это ты зря. Перед поездкой надо отоспаться,отъесться. А то и не один день.