— Вы обещаете им жизнь, — продолжил Мудрец, обращаясь к принцессе, — и все. Вы не говорите им, какой должна быть эта жизнь… что им предначертано судьбой! Представьте, что священники убеждали бы всех в существовании рая, но скрывали, что нужно делать, чтоб туда попасть.

— И каково, вы считаете, наше предназначение? — спросила она, хотя знала ответ еще из разговора с мастером Хедриком.

— Величие, — кратко ответил Брандегарт. — Вот что нам причитается и что неизбежно. Наш взлет к славе предвидели давно, когда и открыли истинную природу магического дара. — Мудрец зацепил ногой табуретку, придвинул ее к себе и сел рассказать свою историю. — Два века назад, ближе к концу чистки короля Фалтила, небольшая группа колдунов бежала с Кайта на остров Саре. Их предводителем был человек по имени Дамерон, Дамерон из Крю, кого мой народ помнит как первого Мудреца острова Саре.

Дамерон давно считал, что лорнгельды не просто незрелые философы и ремесленники чародейства, какими до сих пор, даже в наши дни, считают себя некоторые колдуны. Он также утверждал, что расправа Фалтила не произошла бы, если б мы, маги, занимали по праву отведенное им место в мире. Я тоже полагаю, что способности лорнгельдов только подтверждают, что они рождены для великих дел. Имея в себе частичку божественной силы, мы обязаны править людьми, как Бог правит нами. И чем талантливей колдун, тем выше должно быть его положение.

— Положение — это, к примеру, Мудреца острова Саре?

— Именно так, — кивнул Брандегарт.

— Но если вы всегда знали, что лорнгельды заслуживают большего, то почему вы долго жили на острове? Почему не распространяли свое учение в Кайте? Или в Рэйке? Или во всем мире?

— Всему свое время, ваше высочество. На Саре спаслось меньше дюжины колдунов. Если б Дамерон не обладал даром транслокации, как вы, Атайя, им не удалось бы туда попасть. Таинство отпущения грехов распространилось из Кайта на остров, и ряды было некем пополнить. Потребовались десятки лет, пока Дамерон и его апостолы обрели достаточно могущества, чтобы спасать людей от церкви. С тех времен сохранилось мало писаний. Мы точно знаем одно: Дамерон был колдуном-адептом с феноменальной способностью заглядывать в будущее. Он предсказал, что лорнгельды вернут себе славу. Он видел предвестники нашей победы и пообещал, что наступит день, и мы получим знак к действию.

Атайя с Джейреном обменялись взглядами, полными опасения. Мудрец не связался бы с ними, если б знак не был дан.

С важным видом Брандегарт взял со стола кожаный свиток и достал из него хрупкий пергамент.

— Послушайте слова, изреченные Дамероном в трансе, когда он смотрел будущее лорнгельдов. «Наше время придет, когда женщина, благословленная небом и землей, поведет нас к вершинам славы. Она будет жить среди благородных и среди простых людей и обладать силами, невиданными с древности. Она получит помощь в своих начинаниях от неожиданных союзников, и начнется эра великого короля-колдуна, и к нашему народу вернется могущество. До ее появления мы должны ждать в мире радостного возвращения из изгнания».

Когда Мудрец свернул пергамент, поместил его в кожаный свиток и поднял взгляд, Атайя вся дрожала. Первым желанием было назвать пророчество дешевым подлогом — уловкой, чтобы убедить ее дать согласие, но шестое чувство подсказывало ей, что оно подлинное. Принцесса не понимала, откуда оно возникло, но надеялась понять все совсем скоро…

— Скажите мне, Атайя, — заговорил Мудрец, — как вы стали предводительницей? Кто натолкнул вас на этот путь? Как я понимаю, у вас недавно пробудился магический дар?

— Мой учитель мастер Хедрик. Он…

У Атайи екнуло сердце.

Он сказал, что это предначертано мне судьбой… что я избранная. Он видел знамение моего прихода…

Брандегарт заметил, как изменилось выражение ее лица.

— Вот видите, даже ваш учитель понял ваше предназначение, как и Дамерон двести лет назад.

— Но Хедрик считал, что Атайя должна освободить их, — вмешался Джейрен, — а не подстрекать править Кайтом.

Мудрец приподнял бровь.

— Возможно, он увидел лишь часть ее роли, — спокойно ответил он. — Будущее, как нам всем известно, очень трудно постичь в точности.

Джейрен замолчал, Атайя не слушала ни одного из них. Пророчество взволновало ее больше, чем окружающих. Кто должен стать королем-колдуном, согласно Дамерону? Конечно же, не Дарэк: в двадцать девять мекан не приходит. Возможно, Николас? Ему еще не так много лет. Или малыш Мэйлен? Проще было бы пробраться в мозг каждого и посмотреть, есть ли там зерно, но она решила никогда не прибегать к такому эгоистичному методу.

А вдруг трон займет совсем иной человек? — подумала Атайя, глядя в оживленные глаза Мудреца. — Кто-то не из рода Трелэйнов?

Не успела она поразмыслить над нелицеприятной возможностью и над тем, насколько далеко простираются амбиции Брандегарта, как он снова заговорил.

— Вы — женщина из пророчества, Атайя. Благословленная небом и землей, то есть наделенная магическими силами адепта и королевской кровью в ваших венах. Помощь от неожиданных союзников — это мое предложение, которого вы никак не предвидели и которое вам предначертано принять.

— Но как же… если я приму его, то должна буду принять и вашу… философию магии?

Мудрец улыбнулся:

— А вы заставляете себя следовать Божьим законам? Нет. Они просто существуют. Ваш выбор в том, уверовать ли в истину или закрыть на нее глаза… но истины это не меняет.

Атайя опустила голову и посмотрела на запачканные сапоги.

Ирония судьбы отвратительна, — угрюмо подумала она. — Исходить пешком весь Кайт в тщетном поиске поддержки и получить помощь, которую невозможно принять.

— Сожалею, ваша светлость, — произнесла Атайя, подняв глаза. — Но если вы собираетесь убедить в этом лорнгельдов, то, боюсь, я вынуждена отказать. Чтобы возглавлять кампанию, мне необходимо твердо верить в то, что я делаю. Мне совесть не позволит говорить людям, что магический дар дает им право главенствовать над остальными.

Ответ Атайи ничуть не удивил Брандегарта, словно он ожидал, что она сначала скажет «нет» — лишь для соблюдения формальностей.

— Вы считаете, что Бог главенствует над вами? — спросил он.

— Не совсем так, — осторожно ответила она, понимая, что колдун пытается логически опровергнуть ее суждения.

— Вы согласны, что Бог стоит выше вас в естественном устройстве мира? Он могущественней, чем вы?

— Конечно, но…

— И вы подчиняетесь Ему, — резко кивнул Мудрец. — Вы подчиняетесь Его воле. Если это так, ваше высочество, то почему те, кто не обладает божественной силой чародейства, не подчиняются нам, кто более могущественен?

— Но это разные вещи…

— Разве? Главенство — неподходящее слово. Опека? Наш Господь, с Его безграничными возможностями, дает нам силы и ведет нас по дороге мудрости, опекая нас. Долг каждого лорнгельда — взять людей под свою опеку, поскольку его коснулась рука Бога. Я понимаю, вам это трудно воспринимать, однако разве вы по-другому отреагировали, когда впервые узнали о своих способностях? Со временем вы смирились с тем, что являетесь колдуньей. Значит, сможете осознать и мою позицию.