В середине июня стали приходить сведения о шведской экспедиции в Белое море. 13 июня о ней стало известно в Москве «по подлинным из-за моря вестовым письмам», но царские письма воеводе и архиепископу с этой новостью достигли Архангельска лишь 25 и 26 июня. К счастью, Прозоровский узнал об угрозе раньше, 14 июня от купцов – в Голландии сведения о шведских кораблях стали известны через Данию еще в мае [857].

Ко времени получения этой информации крепость не могла быть готова, на какую-то высоту был поднят лишь один, ближний к фарватеру, бастион, а остальные существовали в лучшем случае в виде фундамента. Поэтому для скорейшего укрепления позиции были возведены две артиллерийские батареи из туров и редут для солдат рядом с крепостью и батарея на противоположном берегу Малой Двинки, всего 30 орудий. Другие рукава Двины было велено перекрыть затопленными барками или вбитыми сваями; были убраны навигационные знаки, готовилось также боновое заграждение (скрепленные цепями бревна) и брандеры.

15 июня шведы захватили в море ладью с рыбаками, из которых кормщика Ивана Ермолаевича Седунова («Ивана Рябова») под пытками заставили служить лоцманом для проводки кораблей через двинское устье к Архангельску. Днем 25 июня у Мудъюжского острова к отряду для досмотра подошел на лодке караул солдат с капитаном Николаем Тихоновичем Крыковым; представляясь английскими купцами, шведы приняли русских на борт, но потом обезоружили; среди плененных был переводчик Дмитрий Борисович Попов. Толмач сообщил шведам о строительстве новой крепости, что стало для них неприятным сюрпризом, однако дезинформировал противника относительно силы гарнизона и готовности укреплений. На военном совете у командора Карла Хенрика Лёве было принято решение атаковать крепость, уничтожить ее и двигаться дальше на Архангельск. Вперед был отправлен отряд из кораблей с малой осадкой – одной шнявы и двух галиотов (в русских документах они обозначены как яхта и фрегаты), общим вооружением 19 орудий и численностью команд и десантных партий более 120 человек. Под французским и английскими флагами они появились перед крепостью поздно вечером (белой ночью) того же дня, 25 июня.

В крепости за старших находились «солдатский голова», полковник Холмогорского гайдуцкого полка Григорий Никитич Животовский со стольником Иевлевым и инженером Резе. Животовский, не посоветовавшись с ними, отправился на карбасе для досмотра судов; пристав к борту, гребцы увидели спрятавшихся шведских солдат и пушки и быстро отвалили. На раскрытых «воровских» кораблях тут же подняли шведские флаги, открыли огонь и пустились в погоню за русской лодкой. В первые мгновения метким выстрелом был убит командир шведского корабля, а залпом бывших наготове шведов – шесть русских. Карбас с раненными и убитыми стал на веслах уходить от неприятельских шлюпок; в какой-то момент, чтобы укрыться от пуль, Животовский с подчиненными подняли один борт, притопив другой. Затем они по мелководью вышли на берег к крепости; шведам же достался брошенный карбас. Тем временем шнява и один галиот налетели на мель, и только третий галиот остановился неподалеку на плаву. По признанию Ивана Седунова, это он навел шведов на мель, за что был расстрелян вместе с толмачом Поповым, но был лишь ранен и смог спастись.

С поднятой тревогой началась стрельба из крепости и с батарей – ею руководили Резе и Иевлев, причем работники от первых выстрелов поддались панике и побежали, но были удержаны Иевлевым, шведские ядра до крепости долетали, но вреда не причиняли. Обездвиженные шведские корабли встали носом к крепости, т. е. не могли вести ее обстрел всеми бортовыми орудиями; в то же время они получали все больше повреждений от русских ядер, и в результате команды «пометались в боты» и ушли на оставшийся на плаву галиот. На брошенные неприятельские корабли на лодках и по отмели пришли солдаты Животовского; на галиоте при этом произошел взрыв пороха. От дальнейших попыток прорыва к Архангельску командор Лёве отказался; в течение июля он занимался разорением поморских селений и хозяйств и 16 августа вернулся на базу в Гётеборг[858].

Таким образом, хотя Новодвинская крепость на тот день еще практически не существовала (строительство завершено в 1705 г.), ее артиллерия своим огнем повредила два севших на мель неприятельских корабля, помешала им сняться, не допустила приход на помощь третьего корабля и заставила шведского флагмана отказаться от прорыва к Архангельску основными силами эскадры.

В следующем 1702 г. новому коменданту крепости полковнику Матвею Бордовику была оставлена инструкция («наказ») о приеме идущих с моря кораблей и правилах салютования. Для отражения неприятельского нападения следовало «преграды бревенчатые конаты протянутые и цепи во осторожном и крепком осмотрении иметь, ратных людей добрым строем определить, и гораздо того смотреть дабы пушкари и мушкетеры целко стреляли, и пушки выбанивали, и попечение имели о пороховых магазейнах»[859]. Нападений на Новодвинскую крепость больше не случалось, но инструкция коменданту была уточнена и повторена в 1714 г.

Следующее морское нападение шведов пришлось уже на отвоеванное побережье Балтики. Новому городу в устье Невы требовалось глубоководное место для военной и торговой гаваней, и для него был выбран остров Котлин. Но прежде обустройства непосредственно гаваней, было необходимо обеспечить их оборону от господствующего на море неприятельского флота. Уже к маю 1704 г. на отмели рядом с островом возвели деревянный двухъярусный форт Кроншлот, а на самом Котлине – три батареи и два форта. В июне шведский флот вице-адмирала Депроу подошел к новому русскому укреплению, но ничего не смог сделать из-за сильного огня с береговых батарей и с кораблей. На следующий месяц попытка повторилась; 14 июля в Систербеке (Сестрорецке) на корабли погрузили тысячу солдат генерала Майделя, которые высадились на Котлине. По Адлерфельду, шведский десант обнаружил на острове полторы тысячи русских солдат и незавершенные батареи, а также выяснил, что русские корабли ушли; шведы атаковали и опрокинули русских, предав мечу всех, кого не взяли в плен, и захватив пушки[860]. Источник не уточняет, чем закончилось это победоносное дело, зато русский журнал 1704 г. излагает иную версию событий. 50 мелких судов, отделившись от шведских кораблей, направились к острову и уже дошли до мели, где солдаты начали спрыгивать в воду. «Тогда наши солдаты с того острова, наждав их шведов к себе ближе, ударили по них из мелкого ружья залфом и убили их многое число. Что видя, шведы все незвычайно смутились и, седчи в суды, поехали паки к своему каравану». После неудавшегося десанта шведские бомбардирные корабли два дня обстреливали Кроншлот, но ни одна бомба не попала в цель, и в конце концов противник удалился[861].