– А с Мантиром вообще приключилась довольно жуткая история. В молодости он возглавлял варма́дский отряд…

– Какой отряд?

– Варма́ды – это наемники из разных рас, собранные в организованный орден. К ним тяжело попасть, необходимо пройти чудовищно сложные вармадские посвящения. Так вот, Мантир взял под свое командование отряд молодняка, отправился с ними на задание и попал в плен к «извлекателям». Деталей истории не знаю, но финал был плачевный. Весь отряд лишили сил и убили, а Мантир потерял глаз, его пытали и угрожали заражением могильным вирусом. Его спас другой патруль вармадов, он выжил только благодаря им, но душевная травма до сих не зажила. Такие дела.

Айси не нашлась, что ответить, лишь понимающе кивнула.

– Аверо, – наконец произнес Лунас и приложил ладонь к шее девушки.

Айсин почудилось, что она ослепла. Сапфировая вспышка алхимической энергии на мгновение буквально лишила ее зрения, после чего словно впиталась в руну. Айси повернулась, чтобы рассмотреть в стеклянных дверцах шкафа с книгами свое отражение со спины: на покрасневшей коже ярким синим светом горела руна с расплывчатыми очертаниями. Мягкое тепло разлилось по венам, будто топленое сливочное масло. Жар окутал шею, зарылся в волосах, скользнул к вискам и потерялся где-то в зрачках. Дождавшись, когда пройдут все неприятные ощущения, Айсин взглянула на Лунаса.

– Теперь все точно готово, – довольный собой, сообщил маг, откладывая на стол алхимическую ручку, и посмотрел на настенные рунные часы. – Хочешь утешиина? Как раз осталось минут двадцать до следующего занятия, а потом я покажу тебе, куда идти.

– Я не против, давай.

Уже выходя из гостиной, Лунас вдруг остановился и нахмурился:

– Только, Айси, лучше никому не рассказывай об этом. В Шамадоре не жалуют несанкционированную алхимию. Да и сами алхимики предвзяты к частным практикам.

– Хорошо, я тебя поняла.

– Спасибо, – Лунас радостно просиял.

По указанию Нарины Опирум и не без рекомендаций Нейрана Нэмета Эльвию и Айсин определили на кафедру боевых магов, а Феликса – на защитную. Первой в расписании у их курса была лекция Мантира по Измеграфии, затем дуалы разделились и отправились на специализированные уроки, после которых по плану стояло занятие по Тактике Ведения Боя, общее для всех курсов. Когда у Лиар с Фелом началось предпоследнее занятие по Защитной Магии, длинноногие тени уже протянулись по утоптанной земле. Теплый воздух гладил лицо запыхавшегося Феликса. Несмотря на то, что урок проводился под кроной дуба, он все равно чувствовал, как по его спине скатываются дорожки пота. Облизав пересохшие губы, Фел расслабил руки, вышел из отрабатываемой стойки и рухнул на ровно подстриженный газон.

– Я пас, у меня ничего не получается, я устал и хочу есть, – недовольно проворчал он. Его окружали ароматы земли, травы и сладкой пыльцы, которая терзала обоняние.

– Ладно, Сиврес, отдохни минуту и приступай еще раз. Напоминаю, кто первый сделает задание, получит на следующем уроке пятнадцать минут форы! – с азартом сказала невысокая фигуристая женщина с львиной гривой цвета осеннего золота. В свете солнца ее кудряшки очень походили на лучезарный нимб. Деловито положив руки на талию и подчеркнув этим движением широкие бедра, преподавательница расхаживала взад-вперед, пристально наблюдая за попытками подопечных. Когда она замечала ошибку, громко цокала, а затем непременно подходила к ученику и помогала исправиться. Фелу она понравилась, особенно в сравнении с Мантиром, который жить не мог, не назвав студентов «бездельниками» или «безголовыми». Лелле́я Ше́рра, напротив, держалась с учениками непринужденно, весело подтрунивала над ними и ко всем обращалась на «ты».

Феликс отер пот с лица и устало посмотрел на однокурсников, которые с особым усердием повторяли создание защитного купола по твердому агрегатному состоянию. Хуже, чем у Фела, получалось только у Лиар. Каждый раз, когда ее магия слабела и с «пшиком» таяла, она забавно морщила нос. Понаблюдав за ее очередным усилием, Феликс не удержался и спросил:

– Так почему ты учишься в Шамадоре, если алхимия тебе дается намного лучше?

Лиар удивилась вопросу и, не прекращая попыток наколдовать купол, смущенно ответила:

– Женщина не может стать алхимиком, так не принято. Если в роду рождается девочка, ее главная задача – родить мужу наследника. Это очень важно, особенно для двенадцати семей, чьи главы заседают в Совете Алхимиков, – из их числа избирается Верховный Алхимик.

– Я думал, что магический мир намного продвинутее нашего, а у вас тут прямо женская дискриминация. А как же Эолла, о которой ты рассказывала?

Лиар утратила концентрацию, с досадой опустила руки и, откинув со лба пропитанные потом светлые волосы, присела рядом.

– Эолла Арета – единственная женщина-алхимик, заслуги которой признаются официальной доктриной. Хотя я читала, что раньше, во времена Вер-Шительной Войны, многие женщины развивали свою естественную энергию и участвовали в алхимических практиках.

– Погоди, а ваша семья тоже в списке этих двенадцати?

– Да. Папа должен был войти в Совет после дедушки, но он женился на волшебнице, чем опозорил семью и испортил всю свою карьеру, – грустно поделилась Лиар.

– Ты меня, конечно, извини, но вы, алхимики, какой-то странный народ.

– Я знаю, – Лиар смутилась.

– Почему алхимики не любят магов?

– Мантир ведь частично об этом говорил на Измеграфии. Волшебники получили силы от Дикой Магии, а алхимики используют и развивают собственный энергетический потенциал. Они считают, что маги получили все, не прикладывая усилий, да и сама Дикая Магия – нечто опасное, злое и неестественное для человека. Именно поэтому брак с волшебником для представителя древней алхимической династии – позор.

– Так, Сиврес и Семпер, хватит отлынивать и болтать, у нас тут не бесконечный перерыв. Возвращаемся к тренировке, – одернула друзей Леллея.

Феликс нехотя поднялся, слыша, как его желудок урчит, взывая о спасительной пище. Встав в защитную стойку, он вновь попытался сосредоточиться, но его взгляд то и дело наталкивался на очевидные успехи однокурсников. В нескольких шагах от него темнокожий Ле́ис И́нха, с открытой и честной внешностью, большим носом и полными губами, формировал основу энергетического свода цитринового цвета. Его густые брови напоминали жирных гусениц, подставивших пушистые брюшка под солнечный свет. На шее от напряжения вздулась вена.

– Ура, вы только гляньте на эту безупречную магию! – закричал Ирвин Торн. Он стоял в центре своего дымового купола, сквозь который виднелись только его очертания. Пепельно-серый дым превратился в плотную стену.

– Да ну, Торн, ты жулик! – воскликнула смуглая черноволосая красавица.

Феликс еще в начале занятия обратил на нее внимание. На Земле Фел поспорил бы на целую пиццу, что девушка – испанка, но в магическом мире оставалось только догадываться о ее родине.