Из горла вырвался звук – больше напоминавший звериный, чем человеческий, – и Арен быстро развернулся и ударил кулаком в стену. Пальцы отозвались болью, и он согнулся пополам, желая взорваться, бежать! Однако это ничего не даст.

Бум. Дом сотрясся, и Арен вспомнил о письме Крысиного короля, спрятанном в сумке, где бы та ни валялась в данный момент. Сайлас выдвинул четкий ультиматум: союз с Маридриной против Валькотты или война и блокада, которую Маридрина вела пятнадцать лет назад и прекратила только после подписания договора.

То были мрачные времена. В течение двух лет Маридрина никого не пускала к берегам Южного дозора, полностью блокируя торговлю. Через мост ничего нельзя было перевезти, и источник дохода Итиканы полностью иссяк. А без него невозможно было прокормить подданных. Поставлять им все необходимое для обеспечения жизни. Куда там – бури не позволяли рыбакам выходить в море большую часть года. Итиканцы страдали от голода. И болезни. Мысль о том, чтобы вернуться к тому периоду…

Но был и альтернативный вариант: Арен мог заключить союз с человеком, который плел против него самые ужасные заговоры. Участвовать в войне, которой не хотел. Ему пришла в голову заманчивая идея вступить в союз с Валькоттой, просто назло врагам. Итикана настолько богата, что Арен сможет обеспечивать королевство всем необходимым в течение года без дополнительных доходов от моста. Если учесть катапульты Южного дозора и морскую мощь валькоттского флота, у армии Сайласа не будет ни единого шанса.

Однако от такого шага пострадают жители Маридрины. Люди Лары.

Если Арен обречет их на голодную смерть, то станет злодеем, каким его изображал Сорока. Человеком, достойным ненависти, которую привили Ларе. Но если он согласится на просьбу Сайласа, то поставит Итикану под угрозу, ведь Валькотта обязательно отомстит. В этой дилемме не существовало верного решения.

В голове Арена прозвучал голос отца, кричащего матери: «Итикана не заключает союзов! Мы нейтральны – иного выбора нет, не то жди войны». Но, как и его мать, Арен считал, что время нейтралитета прошло. Только существовала большая разница между желанием заключить союз и тем, чтобы позволять диктовать его условия другому человеку.

Арен замешкался, затем в два шага подошел к столу. Открыв потайную стенку в шкатулке, достал письмо Сайласу, которое начал писать несколько месяцев назад. Взглянув на вежливое приветствие и соответствующие почести, отложил его в сторону и потянулся за чистым листом.

Он уставился на письмо, понимая, что никогда не сможет рассказать о нем Ларе. Она посвятила всю жизнь тому, чтобы улучшить положение своего народа, и не простит Арену, что он угрожал маридринцам ради ее защиты. И все же это единственный способ гарантировать, что Сайлас не причинит ей вреда. И да поможет ему Бог, если он вынудит Арена выполнить свою угрозу.

Арен вышел в коридор и ходил по всему дому, пока не нашел Илая.

– Отнеси письмо в казарму, когда буря немного стихнет. Скажи Джору, чтобы немедленно отправил его королю Маридрины.

Вернувшись в свои покои, Арен открыл дверь во двор и вышел в бурю.

Лара с глухим стуком упала на колени, зажав в руке нож. Вокруг царила тьма. По комнате прошелся раскат грома, за коим последовали две вспышки молнии, слабо осветившие очертание окна. Деревянный пол – гладко отполирован, воздух – густой от влаги и землистого запаха джунглей.

Лара вытерла со щек горячие слезы. По возвращении в Срединный дозор она планировала пробраться в комнату Арена и уничтожить проклятое доказательство ее предательства, пока оно не пошло дальше. И сделать это без ведома короля, ибо нельзя допустить, чтобы он прочел те слова.

Одно дело знать, что жена солгала ему. Манипулировала им. И совсем другое – увидеть доказательства этому. Увидеть, что каждый миг, который, по его мнению, укреплял связь между ними, служил для получения необходимой информации. Что после всего, через что они прошли, Лара все равно решила уничтожить его в ту роковую ночь, когда Арен поцеловал ее в грязи.

Это не только непростительно, но и причинит ему невероятную боль. Лара не могла этого допустить. Да и зачем, если достаточно уничтожить бумагу – и все, нет никаких улик. Лара задумала усыпить Арена во время ужина, пробраться в его покои и устроить небольшой пожар на столе, который легко можно свалить на свечу, оставленную слишком близко к бумаге. Затем сказать, что почувствовала запах дыма, и с криками заколотить во все двери, чтобы разбудить короля и слуг. После огня и воды, которой его потушат, вся бумага с невидимым посланием придет в негодность. Это опасный, разрушительный план, но уж лучше сжечь весь дом на Срединном дозоре, чем вызвать у Арена вопросы, куда подевался его пергамент.

Однако пока Лара ждала ужина, ее одолела такая усталость, что она задремала на чистых мягких простынях в своей кровати. И теперь через щель под дверью просачивался аромат еды, а она ни капельки не была готова.

– Ничего, это поправимо, – пробормотала Лара и встала с кровати.

Надев шелковое маридринское платье и расчесав волосы, задумчиво спрятала сосуд со снотворным в браслет. Затем вышла в коридор и поспешила в обеденный зал, не сомневаясь, что Арен уже там. Аппетит у него был зверский.

Но в зале оказался только Илай, который подскочил при виде королевы.

– Мы думали, что вы отужинаете в своих покоях, миледи. Вы хотите поесть здесь?

– Спасибо, но я не голодна. Не знаешь, где он?

В этом доме жил только один он.

– У себя, миледи. Он не пожелал ужинать.

Логика и обучение подсказывали, что лучше подождать другой ночи. Другой возможности. В противном случае ее могут поймать. Однако Лара все равно поспешила по противоположному коридору к комнате Арена, бесшумно ступая босыми ногами по прохладному полу.

Она постучала и подождала. Ответа не последовало.

Надавив на ручку, обнаружила, что дверь открыта.

– Арен?

Его нигде не было. Это отличная возможность! Можно притвориться, что огонь уже горел, когда она вошла.