— Не мы, — ответил он коротко.

— И охрана в крыле тети?

— Не мы, — надавил он голосом. — Одно дело простые слуги Клана, другое — сродичи, пусть и такие…, — он прищелкнул пальцами. Тетю они не любили, и мне казалось, по очень простой и глупой причине — потому что тоже Аурелия. — Это черта, — он рубанул ладонью, очерчивая линию. — Дело Каста — приедет, наведет порядки сам. Спрашивай со своих Наставников, которые никогда не врут своей ученице, — подпустил шпильку Люк.

Прозвенел гонг, пропел горн, участники дисциплины стихосложения закончили квалификацию — все прошли в основную часть, и будут соревноваться дальше. Фей-Фей маячила мне, что нам уже пора.

* * *

Вниз мы спустились быстро, столкнувшись у самого входа в зал ожиданий с Хейли. Марши рядом с ним не было. Анастас помедлил, задержавшись в дверях, и смерил меня абсолютно нечитаемым взглядом, как будто взвешивал, принимая какое-то сложное для себя решение, которое и ему самому нравилось не слишком.

Или ему просто не слишком нравилась я? Потому что мальчишка дернул бровью, возвращая на лицо маску привычного высокомерия, и не приветствуя, прошел внутрь. Ну и демоны с этим Хейли.

Народа в зале толпилось мало, все кучковались мелкими группками, и только мама Костаса гордо стояла в полном одиночестве. Она приветственно склонила голову, щелкнув веером, отдельно выделив именно меня. Фей-Фей не удостоилась даже короткого взгляда.

Леди почему-то стало очень жаль. Муж умер, линия не наследная, сын… на сына было крайне мало надежды в сложившихся обстоятельствах, и я, повинуясь внутреннему импульсу, внезапно вспыхнувшей интуиции, похлопала по руке Фей и сменила направление, решив поприветствовать урожденную Фейу лично.

— Леди Тир, — короткий уважительный поклон.

— Юная сира Блау, — леди смотрит внимательно и без улыбки, наверное, они были бы примерно одного возраста с мамой, если бы Аурелия Хэсау дожила до этих лет. — Мои поздравления, вы четко следуете заветам предков. Потрясти Предел до основания так легко всегда удавалось только членам рода Блау.

— Сочту за комплимент.

— Не стоит, — она схлопывает веер, который крутила в руках. — Комплиментом это не было.

Многие знания — многие печали и… интересы многих. Вам нравится мой сын? — спросила она резко, без всякого перехода.

— Костас? Сир Костас…, — поправилась я, пытаясь понять, какой ответ она от меня ждет. — … сегодня выглядит по-особенному солнечно…

— И Вы не считаете, что он смешон?

Такие откровенные вопросы не были приняты в среде Высших, тем более между людьми, которые пересекались только мельком, в свете, но она спрашивала очень серьезно.

— Я считаю, что это хорошая стратегия, — помедлила я, тщательно подбирая слова, — в данной ситуации. — Все знали, что силы у Костаса — чуть, способностей тоже, как и у меня, но зато он очевидно блистал на поприще четырех искусств. И если такой талант есть, его нужно оттачивать, возведя в абсолют, оттачивать до нелепости, пока он не превратится в обоюдоострый меч, обратившись к тем, кто смеялся над ним сейчас. — Место сира Костаса — в Столице. У него есть все данные, чтобы стать жемчужиной в плеяде известных художников и поэтов этого времени. — Через десять лет работы Костаса приобретут ту необыкновенную глубину, которой так не хватает ему сейчас. — И если для этого нужно носить… желтое…

— Вы действительно так думаете, — она удивленно чуть склонила голову набок, констатируя, — искренние мысли — это не то, чем стоит делиться с малознакомыми Высшими, юная сира.

Я вздохнула — я была искренна. И даже больше, сложись всё иначе, у меня тоже мог бы быть сын, возраста Костаса. Не умелый, не сильный, не наследник. И что я бы сделала, чтобы защитить своего маленького цыпленка? Всё. Абсолютно всё. Она чужая у Тиров, по большому счету, нет мужа — нет опоры, а Клан явно не считает Костаса ценным капиталом. Что остается делать? Я отлично понимала леди Тир. Детей не выбирают.

— Скажем так, — я скользнула взглядом по ее элегантному ханьфу и украшениям, подобранным с особым тщанием, как свидетельству ее превосходного вкуса, — я предпочла бы одеться в желтое с ног до головы, леди Тир, выглядеть смешно и украсить голое перьями. Сделать макияж и декларировать вирши, лишь бы это моя мама сейчас стояла за этой сценой.

В зале ожидания все мельком, маскируя откровенное любопытство, оборачивались в нашу сторону.

— Истинная дочь, — она усмехнулась горько, вспоминая, — благородство и искренности граничащая с абсолютной глупостью. Но ваш отец мог себе это позволить, а у вас его сил нет, — длинная пауза, — пока что. Будем считать, что я возвращаю долг Юстинию. Иногда желтое — это лучший выбор из возможных, юная леди. Лучше желтый, чем красный запомните это. И, — добавила она, уже повернувшись через плечо, — иногда стоит просто увеличить стоимость. Добавьте цену, чтобы не каждый… покупатель, смог не то что купить а даже прицениться. Честь имею.

Честь имею? Где она этого набралась? Желтый и красный, стоимость, леди Тир выражаете ещё более иносказательно, чем прочие. Я не поняла ничего вообще.

— Вайю, — Фей подошла сбоку, тщательно скрывая любопытство на лице.

— Ничего, — я вздохнула. — Точнее ничего не поняла, кроме того, что цыпе повезло с мамой. Он может позволить себе быть пушистым птенчиком и даже одеть желтое, — никому не придет в голову смеяться над Тиром прямо в лицо, видя внушительную фигуру леди за спиной. — … иногда стоит увеличить стоимость. Добавьте цену, чтобы не каждый покупатель, смог не то что купить, а даже прицениться…, — процитировала я.

— Жених, — поправила Фей. — Добавьте цену, чтобы не каждый жених, смог не то что купить, а даже прицениться. Это из Ц-зина. Свадьба дочери.

— Видимо, леди Тир перечитывает классику, думая о будущности Костаса. А там сколько песен? — Ц-зин я помнила очень поверхностно, крайне нудная книга.

— Девятнадцать.

Я мотнула головой, отгоняя совершенно глупую мысль.

— Фей, а когда ты слышишь двадцать четыре-шестнадцать, что первое тебе приходит в голову?

— Размер листа, — она пожала плечами. — Хотя там восемнадцать. Год. Строка в стихе.

Номер в хранилище. Вайю, столько всего…

— Ты права, глупый вопрос, — я потерла переносицу пальцами. — Так что там про цену…

— Я же говорю — Ц-зин. Свадьба дочери. Алые шелка, богато украшенный паланкин… ммм… великая любовь и…

— … трагедия. — Прозвучал сбоку надтреснутый голос. Это старичок-библиотекарь, который на Турнире исполнял обязанности помощника распорядителя, подошел к нам не слышно. — Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор и позволил себе лишнее, но леди не ставили купол тишины. Ц-зин был записан со слов одного из летописцев в Темные столетия, Смутные времена, — он пристроился рядом и снял очки, чтобы протереть стекла. — Сказания о двух братьях, которые не могли поделить наследие Клана, и сватались к дочери первого министра, чтобы упрочить свою позицию. Песнь третья — «и прислали сватов с богатыми дарами, и ломились подводы от шелков и злата». Но первый министр отказал первому брату, назначив огромный выкуп за невесту в половину клановых территорий, «и отступил первый брат». Песнь четвертая — «и прислал сватов второй брат, и отказали ему». Песнь шестая — «и затаил второй брат злобу и выбрал время темное», и напал на поместье первого министра, когда тот был в отъезде, и вызвал брата невесты на Круг. И победил, — добавил старичок буднично, — и получил невесту по условиям Круга без выкупа, заставив надеть алое платье.