– Моя дорогая Вера! – Галлюцинация весело заговорила. – Надо же как удивительно. Я не ожидал увидеть вас тут. Я вижу, вы стали выглядеть бодрее. Пользуясь тем, что с нами нет вашего мужа (я уверен, что он ревнив как Отелло), я попрошу разрешения сказать, что считаю вас очень красивой женщиной. Вы сильно напоминаете мою почившую возлюбленную, а я, видит Бог мои грехи, так и не встретил на своём пути более обольстительную женщину, чем она. И вот вы словно волшебница стираете несколько лет моей скучной унылой жизни и возвращаете меня в пору любви.

– Меня так часто сравнивают с умершими женщинами, что я иногда сомневаюсь в собственной реальности, – устало ответила Вера, думая о Саше.

– Правда? Какая незадача. Но пусть вас не пугают мои слова, вы должны быть спокойны за свою душу. Что там у нас зеркало души, говорят? Да, все верно, глаза. У неё были зеленые, как море в свете полной луны. У вас же в глазах отражается небо. А какого цвета были глаза у той женщины, с кем вас сравнивали?

– Я не знаю, какие у неё были глаза. Я успела увидеть их уже навсегда закрытыми, когда эта женщина лежала мертвая в гробу, – Вера дёрнула головой, изгоняя из памяти тот жуткий портрет.

– В гробу? – Рассеянно переспросил Виктор, его лоб пересекла острая морщинка, словно голове не сходился пазл. – Разве она… Расскажите, пожалуйста, поподробнее, очень интересно.

– Это не самые светлые воспоминания. Расскажите лучше вы, что здесь делаете.

– Сижу, философствую, – Виктор пожал плечами, будто в его посещении этих могил не было ничего странного. – Вы знаете, я считаю кладбища лучшим местом чтобы подумать о жизни. Ну, серьёзно. Мертвые – лучшие слушатели. И да, они ещё и говорят. Вы знаете это? Клянусь, здесь можно получить самые полноценные диалоги в жизни. Вообще русские кладбища представляют собой удивительное явление. Вы бывали в Париже на кладбище Пер Лашерз? Нет? Я бывал, я много поездил по миру. Так вот к чему я: то кладбище в Париже представляет собой настоящий музей и величие смерти. Нет, не так. Величие жизни! Ты ходишь по нему, в твоей душе рождается вдохновение. Побродив по кладбищу в России, в душе человека может родиться только безысходность. Дескать, да-да-да, все там будем, Господи спаси и сохрани.

Вера посмотрела на Виктора взглядом человека, которого не удовлетворил полученный ответ.

– Что вы делаете конкретно возле этих могил? – Прочеканила она. Все это Вере совсем не нравилось, более того – сильно пугало. Ей хотелось непременно добраться до сути.

– А что такого? – Пожал плечами Виктор.

– Это родственники моего мужа. Он что водил вас сюда?

– Правда, что ли? Какое удивительное совпадение. Нет, никогда не водил.

Виктор благодушно улыбался Вере, не сводя весёлых глаз с ее перекошенного от страха лица.

– Почему тогда вы сидите именно здесь? – Не унималась Вера, которую бросало в холод от невозмутимости Виктора.

– Я просто гулял по кладбищу и увидел стройную светловолосую женщину. Дочка бывшего хозяина моего гостевого дома, ее зовут Юлия. Прелестная девочка, я имею на неё кое-какие виды. Матушка Юлии потратила сорок минут нашей с ней жизни, чтоб рассказать мне какой козел ее зять, что бросил молодую, красивую и верную жену, чтобы развлекаться с московскими потаскухами. Простите мне грубость, я лишь процитировал возмущенную женщину. Ну тут ведь есть чему возмущаться, верно? Вы сами как оцениваете подобный поступок? Юлина мама, Алёна Михайловна, кажись, как женщина очень практичная, естественно имеет желание стать своего рода купидоном (при ее габаритах, ха), иначе говоря, свести дочь со мной. Я ведь сильно богат, как вы знаете. Нет, разумеется, милая женщина может иметь вовсе не корыстные намерения и видеть во мне не денежный мешок, а хорошего человека. Но как я это разберу? Приходится куковать в одиночестве, такова цена денег для мужчин. Ну вот. Юлия стояла тут и очень горько плакала. Я подошёл спросить, могу ли быть чем-то полезным. Она будто б испугалась меня и убежала. Я остался поглядеть, о ком она так надрывно рыдала.

Значит, он увидел Юлию. И все же это просто поразительное совпадение. Хотя вроде бы звучит правдоподобно.

– Она плакала о мальчике, – сказала Вера. – Это ее сын и Сашин крестник. Мы очень любили его, я несу ему игрушку.

– Как это похвально, что Саша не забывает своих корней, – услужливый тон Виктора вызывал у Веры приступ гадливости. – Тем более другой его брат трусливо сбежал.

Вере не понравилось это " трусливо сбежал", подбор слов показался ей фамильярным.

– Он живет сейчас в Москве, – сказала Вера.

– Что же заставило его уехать? Вам не кажется это странным? Может быть, у него какие-то тайны, и он попросту смотал удочки? Знаете, у людей с нечистой совестью есть чуйка, когда их скелеты в шкафу вот-вот дадут о себе знать. Тогда неведомая сила заставляет их бежать без оглядки, куда глаза глядят.

– Почему вы устраиваете такой допрос? – Вера так резко вскинула голову в сторону Виктора, от чего у неё закружилась голова, ей пришлось схватиться обеими руками за ограду. – Вы всегда казались мне человеком воспитанным и деликатным. Вы с Сашей называете себя друзьями, но даже у дружбы должны быть границы.

– Я просто рассуждаю о жизни, – произнёс Виктор мягким тоном. – Я живо интересуюсь психологией, люблю изучать поведение людей в различных ситуациях. Все люди одинаково устроены, но думают и строят свою жизнь совершенно по-разному. Не знаю ничего более интересного в этом мире.

Вере до смерти надоело его словоблудие.

– Позвольте мне, пожалуйста, побыть здесь одной, – Вера более не желала быть вежливой. Она недоумевала, как смеет Виктор на могиле Арсения поносить его отца. Виктор и ранее не вызывал Вериной симпатии (это Вериной-то! Она всегда стремилась видеть в людях только хорошее), теперь же она почти возненавидела Виктора. – Воспитанный человек должен понимать, когда его присутствие становится лишним.

– Да, конечно, – Виктор ничуть не обиделся и ушёл за ограду. – Я не хотел показаться грубым, Вера, совсем не хотел. – Глаза Виктора оценивающе оглядели Веру с головы до ног. – Вы мне нравитесь, я уже сказал вам. Вы удивительная женщина, и что важно благочестивая. Я смотрю на вас и представляю, как князь мира сего пытается одолеть вашу душу и терпит сокрушительное фиаско. И все же он хитрый прохвост и нашёл лазейку, верно? Не сумев погубить душу,