— Птенец Хаюрба наверняка боялся, что его раскроют. Оборотень мог и его опознать. Вари-даг — враг королю песков.

— Я понял, — задумчиво ответил Дюша. — Печать всем птенцам ставят в таком неудобном месте?

Саша кивнула.

— Ну, пусть меня считают извращенцем, но я загляну в штаны каждому в академии. Всё? Ты готова? — он скользнул взглядом по обнаженной фигуре. Саша распрямила плечи и направилась туда, где слышался плеск воды.

Дюша, вздохнув, пошел следом.

Гулкая пещера. Круглый водоем и дымка над водой. Легкое волнение заставляло волны биться о берег. Они с шипением налетали на мелкую гальку и откатывались назад. Факелы отсутствовали, но в пещере не было темно. Казалось, что светится сама вода. С трудом пробиваясь через туман, свет порождал странные образы: то неведомый хищник вспарывал острыми когтями воздух, то на фоне грандиозного замка машущий мечом человек падал на колени, а потом и вовсе растворялся в дыму пожарища, словно его и не было. То вдруг огромная птица взмывала ввысь, неся в лапах тело женщины, а потом равнодушно бросала его вниз, задрав голову в победном клекоте.

— Что это? — Саша говорила шепотом, но эхо превращало ее слова в крик. Ногам из-за камней было больно, но она продолжала приближаться к Источнику.

— Наша история, — голос у Дюши странным образом изменился, что заставило Александру обернуться. Она непроизвольно скрестила руки на обнаженной груди — на ее вопрос ответил вовсе не ангелочек. За Сашей шел мужчина со светлыми кудрями, лучистыми глазами и такой невероятной улыбкой, что ее сердце ухнуло куда-то вниз.

— Не ожидала? — спросил он, подойдя так близко, что Алекс кожей почувствовала жар его тела.

— А-а-а где милый образ ангелочка? — не сразу нашлась она.

— Детям сюда нельзя. Забыла?

— Забыла. Но ты соврал, что в образе мужчины будешь неотразим. Смотри, я помню, что люблю Гаррона, — и из вредности добавила: — Мне блондины никогда не нравились.

— А так? — волосы Смерти стали жгуче черными. Саша усилием воли вернула сердце на место.

— Теперь ты похож на ворону.

Дюша рассмеялся. От его голоса по телу Александры прошла волна удовольствия, граничащая с оргазмом.

— Ты пришел сюда развлекаться? — она зло сузила глаза.

— Нет, — он, вернув золотой цвет волос, сделался серьезнее.

— Так что там с вашей историей? Откуда вы пришли?

— Мы таймиранцы. Я с ужасом наблюдаю, что и здесь, в Агриде, трагедия повторяется. Источник не только дарит магию, но и порождает колдунов, которые однажды настолько окрепнут, что превзойдут нас в умениях.

— С помощью диких зверей?

— Они сами создадут этих тварей. И, боюсь, на этот раз нам не выбраться.

— Почему?

— Первых магов осталось слишком мало, а остальным не принудить Источник искать новый мир, — женский голос, звонкий, чистый, переливчатый, как сама вода, эхом разнесся по пещере, порождая мурашки на коже Саши. Он был так хорош, что заставил забыть о неотразимости Дюши. Александра застыла истуканом, не в силах оторвать глаз от Тени прекрасной женщины, что ступала по глади круглого озерца. Сотканная из тумана и искрящихся капелек росы, она завораживала. Ее длинные волосы струились по плечам и, путаясь со складками полупрозрачной одежды, смешивались с водами Источника.

— Рад тебя видеть, Магия, — Дюша встал на одно колено и склонил голову.

— И я рада, что король не добрался до тебя, Смерть.

— Пока я нахожусь в академии, Элькассару не к чему придраться.

— Подождите-подождите! — Александра выставила вперед руку, обрывая беседу двух неизвестных существ. Именно такими сейчас она видела Дюшу и Тень. — Откуда у меня такое ощущение, что я участвую в заговоре?

— Я же говорил, она смышленая? — Дюша поднялся на ноги.

Магия подошла к самому берегу, и ткань ее подола превратилась в кружевную пену.

— Потому что ты одна из нас, — произнесла Тень, и ее рука опустилась на Сашино плечо. Александре казалось, что Источник должен быть ледяным, как сама горная река, но пальцы Магии дарили тепло, расползающимся по телу сладкой истомой. — Из тех, кто может противостоять Элькассару.

— Она даже не замечает, что сейчас говорит на языке Первых, — Смерть держалась за спиной, отрезая путь к выходу. А Александре на самом деле хотелось бежать. Иррациональный душащий страх, неверие в реальность происходящего, чувство опасности, исходящее от этой парочки, кричали: «Беги, Саша, беги!».

— Вы ошибаетесь! У меня нет никаких претензий к королю! Зачем мне ему противостоять? Я вообще родом не отсюда!

Вторая рука Магии легла на плечи Алекс и потянула за собой в воду. Александра Верхова, думая, что ее хотят утопить, раз она отказала заговорщикам, взвизгнула и попыталась отбиться — но как оттолкнуть бесплотную Тень? Еще и Дюша, враз утратив изящные манеры, сделал подсечку, и Саша кубарем полетела в воду.

«Смерть все-таки забрала меня!»

Единственное, что сейчас испытывала «утопленница», которую собственный вес тянул на дно омута — это всепоглощающее сожаление, что она так и не увиделась с Гарроном.

Перестав бороться, чувствуя, что усилия ни к чему не приводят — ее тянет в бездну, словно пудовую гирю, Саша закрыла глаза и позволила себе мысленно попрощаться с мужем. Она возбудила в памяти лицо с задранной вверх бровью, улыбку — сейчас грустную, говорящую «Ну что же ты так неосторожно?!», и глаза, в которых плескалась любовь…

— Пьем за патриарха рода — лорда Сандра Вейховена! — донеслось откуда-то из толщи воды. Звук был искаженный, но вполне понятный. Темнота начала расступаться, и перед Сашей открылась огромная зала, полная гостей. Свет десятка люстр отражался в хрустальной посуде, на огромных столах в кубках искрилось красное вино, на блюдах замерли выполненные изо льда огромные фигуры льва и лебедя, которые своими гранями тоже добавляли праздничного блеска. Не уступали лучам Тариллы в самый знойный день и драгоценности на дамах и их кавалерах.

А запах! Какой же в помещении царил чудесный запах! Гирлянды с цветами увивали колонны, которые поддерживали высокий искусно разрисованный свод, где опять-таки мирно сосуществовали изображения лебедей и львов.

Саша, запоздало сообразив, что не только слышит, видит, но и чувствует смешивающиеся ароматы цветов и яств, схватилась за горло, но вскоре поняла, что странным образом дышит в воде, которая невидимой преградой отделяла ее от пирующих гостей.

На постаменте в глубине залы громоздился еще один стол. Там, в кресле, больше похожем на трон, восседал (именно так!) тот самый патриарх, которого сейчас чествовали — крепкий еще старик, чья седая грива делала его похожим на заматеревшего льва. Рядом — по правую руку, в не менее грандиозном кресле умостился, судя по всему, его сын и наследник — грива была так же густа, но без явных следов седины. По левую руку от лорда Вейховена царственной улыбкой одаривала гостей его супруга. В ней возраст угадывался лишь по светящимся мудростью глазам.