Нескольких часов как не бывало.

Фрэнки снова отправилась на кухню, поставила чайник, потянулась за любимой щербатой чашкой, которую рука все не поднималась выкинуть. Заливая кипятком заварку, она вдруг замерла, струя воды, тянувшаяся из чайника, иссякла. Фрэнки ощутила что-то чужеродное внутри, какую-то знакомую тяжесть.

И не сразу опознала в этой тяжести нарастающий ужас.

Усердно стараясь не обращать внимания на это чувство, она вернулась в гостиную, устроилась на диване с чашкой в руках. Взглянула на холодный камин, но не смогла заставить себя встать и развести огонь. Без Джек для этого требовалось чересчур много усилий. Она укрыла колени покрывалом, убеждая себя, что этого будет достаточно – по крайней мере, до возвращения подруги.

Дожидаясь ее, Фрэнки, похоже, сама не заметила, как заснула, а когда очнулась, чай давно остыл, комната погрузилась во тьму. Она потянулась к лампе, с трудом ворочая затекшей шеей, еле разгибая одеревенелые суставы. Свет, вспыхнувший под старинным абажуром – эту лампу Фрэнки купила еще в первую свою крохотную квартирку, – ослепил ее, и она заморгала, толком не различая ничего вокруг. Поняв, что уже поздний вечер, а Джек так и не вернулась, она забеспокоилась. Фрэнки помнила, что подруга собиралась заскочить домой за чистой одеждой и заодно, хотя и не говорила об этом прямо, повидать Леонарда, разлука с которым слишком затянулась. Но все же почему ее так долго нет?

Фрэнки как раз успела развести огонь в камине, когда услышала негромкий стук в дверь.

И тут же поняла, что случилось.

Она на мгновение замерла, вглядываясь в темные силуэты, расплескавшиеся по стенам в свете лампы, зловещие и гротескные, на мгновение позволила себе поверить, что ей все сошло с рук. Словно не замечая стука, делавшегося все более настойчивым, она отпустила фантазию в свободный полет, вообразила будущее – не горькую участь, какой на самом деле заслуживала, а прекрасное, счастливое будущее, в котором ей предстояло наслаждаться успехом новой книги и вновь обретенной дружбой с Джек и Леонардом. Шагая к двери, протягивая руку к замку, она высоко несла голову, точно ее вели на расстрел.

Она открыла дверь.

Вид у Джек был жалкий, лицо мертвенно-бледное. В руках она держала плотный конверт.

– Пришло сегодня почтой, – без прелюдий начала она. – Мария прислала, подумала, что ты забыла.

Вопросы были излишни, Фрэнки и так знала, что внутри. Рукопись, которую Гилли принесла ей тем вечером. Она нередко гадала, что сталось с этой рукописью, и в конце концов, лишенная возможности узнать наверняка, убедила себя, будто ее уничтожило наводнение. И только теперь поняла, как неосторожно поступила.

Джек извлекла из конверта переплетенную пачку страниц.

– Ты мне говорила, что написала роман здесь, в Лондоне. Как он оказался в Венеции, где пропала твоя рукопись?

Фрэнки помолчала, силясь унять дрожь в руках и бешеное уханье сердца.

– Не стой в дверях, Джек. На улице холодно.

С искаженным болью лицом та переступила порог.

– Скажи мне правду, Фрэнки. – Она повернулась к подруге: – Это твой роман?

Фрэнки скрестила руки на груди:

– Вот так вопрос.

Джек придвинулась к ней вплотную.

– Знаешь, я ведь читала все, что ты когда-либо писала. Каждый черновик, каждую фразу, до и после редактуры. Твои тексты я знаю не хуже, чем тебя саму. А это… – она встряхнула рукописью, – это с самого начала было на тебя ни капли не похоже.

Фрэнки замерла, улыбка застыла на ее губах. Она прекрасно понимала, что ничего не выйдет, что будет только хуже, что Джек ни за что на свете ей не поверит, и все же сказала:

– Так в этом вся и соль, разве нет? Гарольд хотел чего-то нового, неожиданного.

Джек покачала головой.

– Брось, не будь такой суровой, – отмахнулась Фрэнки, и ее нарочитый, пронзительный смех эхом прокатился по комнатам.

Джек смотрела на нее глазами, полными слез, в которых читалось нечто похожее на грусть. Она протянула ей лист бумаги – титульную страницу. Ту самую, припомнила вдруг Фрэнки, на которой было от руки написано короткое посвящение:

– О чем ты только думала, Фрэнки? А если бы она объявилась и рассказала всем, что роман не твой? Или ты ей что-то предложила в обмен на молчание?

Фрэнки почувствовала, как ее губы дернулись и улыбка сползла с лица. А затем, лишь потому что не могла больше лгать всем на свете о стольких вещах одновременно и меньше всего хотела лгать Джек, обреченно произнесла:

– Я не боялась, что она объявится.

Джек рассмеялась:

– Господи, только посмотрите, какая храбрая.

Фрэнки подошла к камину и швырнула в огонь рукопись, которую всучила ей Джек. А когда снова решилась заговорить, ее голос звучал еле слышно.

– Я не хотела. Само собой получилось.

– Да как это могло получиться само собой?

– Это все Гарольд. Ты же его знаешь. Он без конца наседал, наседал. А я честно пыталась все исправить. Ходила в библиотеку и писала. Писала каждый день, всю себя вложила в новую рукопись, всю без остатка и даже больше. Но ему и этого было мало. Они хотели чего-то новенького. Кого-то новенького. – Она умолкла, резко рассмеялась. – Помнишь, ты тогда сказала в Венеции? Что тебе нравится эта девушка. Потому что она молоденькая. Вот и им нужна была молодость.

Джек молчала, на ее лице все явственнее выражался ужас.

– Не смотри на меня так. Пожалуйста, я этого не перенесу. – Фрэнки отвернулась к камину. – Самое смешное, мне ведь он совсем не понравился. Роман, я имею в виду. Я ей так и сказала: не думаю, что это хоть кто-то захочет напечатать. Сюжета ноль. – Она покачала головой. – Так и сказала. Вот какой я была дурой. Но она наседала, совсем как Гарольд. Я и читать-то его не хотела, но отказаться было невозможно. Мы торчали в палаццо, кругом это чудовищное наводнение, деться некуда. Я пыталась, пойми же наконец. Я пыталась из этого выпутаться, но мне не позволили. Заманили меня в ловушку. – Фрэнки умолкла, заметив, что Джек разглядывает ее, вытаращив глаза, чуть приоткрыв рот. – Что? – спросила она. – Что такое?

Джек снова качала головой.

– Ты говорила, что не виделась с ней после того, как мы с Леонардом уехали. Что в палаццо она больше не приходила. Ты говорила, ты клялась, что в последний раз видела ее наутро после нашего похода в ресторан.

Фрэнки потерла виски.

– Я говорила?

– Да, да, говорила, – подтвердила Джек. – Ты меня уверяла, что это правда. – Она отпрянула, споткнулась. – Господи, Фрэнки, что…