— Ну-ну, все будет хорошо. Видишь, водичка изрукомойничка бежит на пол? Огонь сюда не доберется, мы с тобой сейчас залезем вванночку, подождем, пока все вокруг сгорит…

О том, что нам, скорей всего, предстоит мучительная смертьот удушья, я, естественно, умолчал. Девочка была слишком слаба, чтобысопротивляться. Поэтому она не противилась, когда я погрузился вместе с ней вводу. Закрыв глаза, я начал молиться:

— Господи, Отче наш, прости, пожалуйста, ничего путногоя не успел сделать в жизни. Ведь хотел написать книгу, думал, еще молод… Нупочему именно сегодня я забыл зарядить батарейку у мобильного? Что понесло менясюда? Отчего Митя убежал из квартиры, заперев в огне гостя и своего ребенка?Наверное, у парня от болезни помутился ум!

В маленьком помещении было уже почти нечем дышать, огонь,правда, не шел в ванную, очевидно, из-за воды, бодро льющейся на пол, но мыначали задыхаться. Пару раз я нырял с головой, но, сами понимаете, приотсутствии жабр мне это мало помогло. Лиза, очевидно, потеряла сознание, оназакатила глаза и затихла. Радуясь тому, что девочка не увидит подступающую к нейсмерть, я мысленно попрощался со всеми дорогими и любимыми и пожалел о том, чтосохраняю трезвость рассудка. Через пару минут мысли начали путаться, было такоеощущение, словно я хлебнул спиртного…

«Вот и все, — мелькнуло в голове, — может, если неврут о существовании того света, мне удастся встретиться с отцом».

Не успел я окончательно пасть духом, как послышался страшныйгрохот, и, словно посланец сатаны, в клубах черного дыма появился парень в робезащитного цвета. Последнее, что помню, его открытый в беззвучном крике рот.

Следующий день я провел в постели, чувствуя себя простовеликолепно, единственное, что мешало, — отвратительный запах,поселившийся в комнате. Настолько мерзкий, что Максим, зашедший в мою спальню,скривился и спросил:

— Ты носки сколько раз в году меняешь? Два? НаРождество и Пасху? Ну и вонизм тут стоит! Извини, но давай лучше пойдем вгостиную, если ты, конечно, способен двигаться!

— Я в полном порядке!

— Вот и хорошо, топай тогда, только, сделай милость,смени носки! — хихикнул Максим.

Я вышел в коридор и чихнул, вонь там стояла еще болееотвратительная, чем в моем кабинете.

— Лена, — закричал я, — вроде слесарь долженбыл прийти, трубы смотреть!.. Ну и запах!

— Ужас, — ответила домработница, высовываясь изкухни, — хоть противогаз покупай, обещался после трех заглянуть, добро бытрезвым явился. Вы, Иван Павлович, у себя в кабинете окно распахните и дверкураскройте, а я на кухне то же самое проделаю, может, сквознячком вытянет…

Я выполнил просьбу и, чувствуя, как по ногам гуляет ледянойветер, вошел в гостиную.

— А вот и Арчи! — радостно потер рукиМаксим. — Ну что, поедем?

— Куда? — в один голос воскликнули мы с Норой.

— Ко мне на работу.

— Зачем? — насторожился я.

— Знаешь, Иван Павлович, — вздохнул Макс, —когда вчера Элеонора рассказала мне про вашу милую игру в Ниро Вульфа, яподелился с ней своими чувствами. Между прочим, я тоже люблю Рекса Стаута, номне было очень обидно, отчего это у него инспектор Кремер вечно выглядитидиотом? Очевидно, автор недолюбливал полицию. Может, его в детстве обиделпостовой и в зрелые годы писатель решил ему отомстить?

— Имей в виду, что психоанализ не твояпрофессия, — буркнула Нора.

— Согласен, — улыбнулся Максим, — но, раз ужначал, дайте договорю. Так вот, испытывая чувство цеховой солидарности кнесчастному инспектору Кремеру, я решил восстановить историческуюсправедливость. Дело об убийстве Беаты Быстровой завершено, но победу одержалне частный сыщик, а сотрудники правоохранительных органов.

— Ну уж нет! — взвилась Нора. — А ктопозвонил тебе вчера? Догадалась обо всем я, лишь только прочитала письмо!

— Но я знал раньше!

— Я сама все распутала!!!

— Эй, погодите, — вмешался я в диалог, —нельзя ли поподробней, Арчи Гудвин так ничего и не понял. Кстати, где Лиза?

— Вроде смотрит мультики, — ответила Нора.

— Нет, другая Лиза, та, что была в квартире у Мити, онажива?

— Девочку зовут Катя, — пояснил Максим, — онасейчас в больнице, но прогнозы врачей самые оптимистические.

— Катя?! Но Митя говорил про Лизу! И в письме… А гдеМитя? Он жив?

— Поехали, сейчас все узнаешь, — велелМаксим, — заодно, умелые детективы, и показания дадите. Ну давайте,надеюсь, не станете два часа собираться.

— И мне тоже с вами? — неожиданно кротко спросилаНора.

— А как же? Кто кашу-то заварил?

Кабинет, где сидит Макс, был настолько мал, что после того,как туда въехала на инвалидной коляске Элеонора, места практически не осталось.Но в комнатушку ухитрились еще, кроме нас, втиснуться три парня с хмурыми,непроницаемыми лицами.

— Ну что? — весело спросил Макс. — Все готовыслушать сказочку про Иванушку-дурачка?

Это было уже слишком. Я встал и спокойно заявил:

— Элеонора, я подожду вас в машине.

— Сядь, — велела хозяйка, — когда Максговорил про Иванушку-дурачка, он вовсе не тебя имел в виду.

Приятель подскочил:

— Иван Павлович, извини, слетело с языка, ей-богу, ядумал о другом парне, не обижайся, сделай милость.

— Я и не думал обижаться…

— Сейчас же прекрати дуться, — процедилаЭлеонора, — садись на стул и слушай!

Я повиновался. Все-таки я наемный служащий и обязанподчиняться, если моя работодательница приказывает остаться в кабинете. Ноизбавиться от чувства обиды я не мог. Мои ощущения неподвластны чужимраспоряжениям.

— Вот и замечательно, — засуетился Макс. —Глеб, ты бы нам кофейку сгоношил…

Один из угрюмых парней по-прежнему молча открыл сейф,вытащил оттуда банку «Нескафе», пачку сахара и включил чайник, стоявший наподоконнике. Я наблюдал за «кофейной церемонией», чувствуя, как в душеколышется вязкое желе обиды. Иванушка-дурачок! Макс определенно хотел меняуколоть, потом спохватился и начал мести хвостом.

Вскоре перед нами появились фаянсовые кружки стемно-коричневым напитком.