«Да, не повезло человеку, – подумал Диллард. – У меня у самого проблемы, не до Генерала сейчас, – он бросил взгляд на тела внизу. – Например, каким образом я должен прикрывать вот этот мегазвиздец».

Он почувствовал, как у него опять застучало сердце, боль стиснула грудь.

– Погодите-ка, я, кажется, чересчур много думаю. А может, ничего прикрывать и не надо? Может, это именно то чудо, о котором я молился? – он кивнул. – Да это же решит множество проблем. Особенно одну, большую, по имени Улисс Боггз. И не нужно будет больше беспокоиться о его непредсказуемом поведении, о том, что он все продолбает и потянет меня за собой. И… и поскольку все тупорылые ублюдки, которые на него работали, лежат здесь кишками наружу, не осталось ни единого рта, который придется затыкать. Все, что мне нужно будет теперь сделать, это… вот дерьмо… нет, – он потряс головой. – Джесс. Есть же еще этот чертов Джесс.

«И Джесс будет говорить. Ох уж он заговорит. Расскажет им все, что он обо мне знает, а потом еще и прибавит. Ну, это если предположить, что они возьмут его живьем. Каковы шансы, что это произойдет?» Диллард не знал, но он не любил, чтобы оставались лишние концы. Ему нравилось, чтобы все было аккуратно, как его тапперверовские контейнеры. Все разложено по цветам, миски – на полке, крышечки – в специальном ящике.

– Я найду парнишку. Доберусь до него раньше всех. И навсегда заткну ему рот.

Диллард двинулся вниз по лестнице, но, не успев спуститься, остановился опять. Нахмурился. «Есть еще пара осложняющих обстоятельств, верно?» Что, если они возьмут Джесса живым, а Линда с Эбигейл подтвердят его рассказ. Черт, даже если Джесса у них не будет, Линда спокойно может его, Дилларда, заложить. Генерала теперь нет, и она может просто взять и выступить в одиночку. А если они позовут ребят из отдела Внутренних расследований, ему придется давать множество объяснений. Он просто не мог себе этого позволить – чтобы кто-то что-то заподозрил, и точка. «Но сделать так, чтобы Линда с Эбигейл просто исчезли, не получится». Нет, если бы все было так просто. У него получилось избавиться от одной жены, не поднимая пыли, но вряд ли люди так просто проглотят второе таинственное исчезновение. Добавьте сюда ребенка, и кто-то точно поднимет вонь.

Взгляд Дилларда метался от трупа к трупу.

– Твою мать.

В груди у него опять стало тесно. Он вдруг заметил, что Эш смотрит прямо на него, смотрит и смотрит, не мигая, и рот у него разорван так, будто он улыбается, только не издевательски, нет, а так, будто он знает ответ на задачку, которую ты никак не можешь решить.

– Что? Что за…

Рот у Дилларда захлопнулся. Он медленно кивнул. Да, все было просто, как апельсин, и так же гениально. Он поймал себя на том, что улыбается Эшу в ответ.

– Так, Эш, поправь меня, если я ошибаюсь, но последнее, что мы слышали о Джессе – он сбежал с шайкой маньяков-убийц. И если, скажем, Линда с Эбигейл вдруг окажутся убитыми, жертвами вооруженного нападения на дом, люди поверят в это, не так ли? Что скажешь, Эш? Брошенный муж впадает в ярость на почве ревности, – Диллард кивнул. – А потом все, что мне надо будет сделать – привести их сюда, к тебе и твоим мертвым дружкам. Люди сами быстренько сложат два и два. Да как все красиво складывается, одно к одному, точно пазл с картинкой. Никто меня не заподозрит. Нет, они все будут слишком заняты, жалея бедного меня.

Он натянул перчатки и спустился вниз. Нашел пластиковый пакет, сунул туда катушку скотча, нож, кое-какие инструменты, и ушел, предварительно протерев дверные ручки и проследив за тем, чтобы его ботинки не оставили четких отпечатков, и хорошенько очистив их от крови в снегу. Вообще-то он собирался вернуться, стать тем, кто найдет все это – это был лучший способ объяснить любые следы, какие он мог тут оставить. Но осторожность никогда не помешает, все должно быть аккуратно, как его «Таппервер».

Диллард открыл дверцу пикапа Джесса, потом бардачок, и сунул в пакет несколько Джессовых вещиц: улики, чтобы экспертам было чем заняться на будущем месте преступления. Он сел обратно в патрульную машину, завел мотор, посидел, пока окна не оттаяли, потом выехал с территории и направился домой.

* * *

Джесс проснулся ближе к вечеру. Он резко сел, удивленный, как долго он спал – и как крепко. Изабель и Лэйси сидели за самодельным столом, на котором стоял пакет апельсинов, кусок сыра, бутылка молока и несколько огромных печенек. Лэйси бросала вокруг осторожные взгляды из-под шапки-панды. На лице у нее были молочные усы, и она жевала печеньку. Джесс догадался, что Крампус, должно быть, позаимствовал еду на чьей-нибудь кухне, скорее всего, на одной из тех, где они побывали. «Интересно, – подумал он, – довелось ли какому-нибудь счастливчику понаблюдать, как висящая в воздухе рука Крампуса шарит по его кухонному столу в поисках печенек?» Джесс огляделся посмотреть, где Крампус, но увидел лишь Чета и Вернона, которые спали, свернувшись, на своих скамьях, да больного волка, лежавшего возле «буржуйки».

– Они пошли его хоронить, – сказала Изабель.

Джесс кивнул, надеясь, что развороченная грудная клетка – не единственный способ покончить с этим безумием. Он надел сапоги, стараясь не обращать внимание на боль в руках, пошевелил пальцами. Те почти вернулись к норме. Джесс вдохнул поглубже, почувствовал, как закололо в груди и в спине – там, куда ударил нож. Но дышалось ему свободно. Он заметил, что кожа у него стала еще темнее, будто эффект Крампусовой крови сказывался все сильнее не только на его ранах, но и на внешности. Он встал и подошел к столу, заметив по дороге стоявшую у печки сковороду, полную окровавленных свинцовых дробин.

– Они их что, все вытащили?

– Что?

– Ну, дробь… Из плеча у Крампуса.

Изабель проследила за его взглядом.

– Думаю, да.

На голове у нее красовался ярко-красный бант. Джесс заметил еще два у нее на спине, на куртке, еще один на бутылке с молоком, и еще, по крайней мере, пять – на Лэйси. Углядев вскрытую коробку, из которой торчала пара упаковок самоклеящихся бантиков и несколько рулонов старой оберточной бумаги для подарков, Джесс усмехнулся.

Девчушка застенчиво его разглядывала. Она выглядела получше – в глазах появился блеск, щеки порозовели, но Джесс знал, что душевные раны так просто не заживают, и подумал, что этот ребенок будет, должно быть, нести их в себе всю жизнь. Может, конечно, девчонке повезет, и ее сознание просто вытеснит самое худшее… Он вздохнул, зная, что такое случается редко, что гораздо чаще все тот же цикл насилия и зависимости только повторяется раз за разом. Джесс подтянул к столу пустой ящик и сел рядом с ней.

– Эй, детишки, как делишки?

Девочка пожала плечами и придвинулась поближе к Изабель. Та обняла ее за плечи, и тихонько сжала. Джесс заметил, какими глазами она глядела на этого ребенка, и подумал, как же она это воспримет, когда настанет время расставаться. Он потянул за мохнатое ухо панды, так, что шапка съехала Лэйси на глаза.