По оценкам ученых, в бразильской сельве биомасса муравьев примерно в четыре раза превосходит суммарную биомассу всех живущих там позвоночных, начиная с ягуаров и заканчивая лягушками (рис. 12.1). Если же приплюсовать к муравьям еще и термитов, то вместе они составляют в этих биотопах почти одну треть биомассы всех животных, как позвоночных, так и беспозвоночных[280]. Вот что писал современный американский эколог Дэниэл Дженсен про обилие муравьев в другой южноамериканской стране – Коста-Рике: «Поверхность почвы в лесу здесь представляет собой живой ковер из раскрытых челюстей, ожидающих добычи»[281]. Раскладывая семена подсолнуха, печенье и сушеную рыбу в специальные ловушки, биологи показали, что муравьям достается половина всех пищевых ресурсов в тропическом лесу[282]. В умеренных широтах муравьи не так многочисленны, но все равно являются наиболее заметным компонентом энтомофауны. Было подсчитано, что в хвойных лесах Финляндии муравьи составляют до 10 % всей животной биомассы. Хотя вклад общественных насекомых в видовое разнообразие мировой энтомофауны равен лишь 2 %[283], на них приходится около половины всей ее биомассы в масштабах планеты. Поэтому если мы хотим проследить путь насекомых к глобальному успеху, то мимо вопроса о происхождении общественного поведения пройти никак нельзя.

* * *

Не всякие организмы, живущие вместе и действующие сообща, являются по-настоящему общественными. Представим себе колонию морских птиц. Они гнездятся вместе на одном утесе и большими стаями атакуют любого, кто посмеет к ним приблизиться. Тем не менее каждая самка выводит собственных птенцов сама и никогда не упустит случая стащить рыбу, пойманную соседкой. То есть коллектив здесь довольно «рыхлый», и каждый в нем преследует свои цели, не слишком заботясь об общем благе. Приблизительно так же устроена жизнь многих насекомых, стоящих на первых ступенях социальной эволюции. Возьмем, к примеру, эмбий (Embioptera) – отряд мелких тропических насекомых. На передних конечностях у них как будто надеты боксерские перчатки – такое впечатление производит раздутый членик лапки, внутри которого скрывается железа, выделяющая шелк (рис. 12.2). Из этого шелка эмбии общими усилиями плетут под камнями или на коре деревьев паутинные галереи, спасающие их от тропических ливней и муравьев. Под защитой шелка эмбии питаются различными гниющими остатками и выводят потомство – самки активно охраняют яйца, а иногда еще и кормят нимф. Но, хотя эмбии живут под одной крышей и сообща заделывают в ней прорехи, конкуренцию между отдельными особями никто не отменял: если самка на время покинет свои яйца, то ее сожительницы их запросто могут съесть[284]. Мы, люди, действуем точно так же: несмотря на ситуативную кооперацию, каждый прежде всего заботится о себе и своей семье, даже если это происходит во вред соседу.

* Edgerly J. S. Biodiversity of Embiodea // Insect Biodiversity: Science and Society / Foottit R. G., Adler P. H. (eds). Vol. 2. Chichester: Blackwell Publishing, 2018. P. 219–244.

Христианство и другие мировые религии пытаются обуздать эгоизм, глубоко укорененный в нашей биологической природе, но пока у них это получается не слишком успешно. Однако есть организмы, за которых эту проблему решила эволюция, превратив индивидуума в инструмент для выживания коллектива. Такие организмы называются эусоциальными (от греч. eu – хорошо, полностью). Эусоциальность подразумевает выполнение трех условий. Во-первых, эусоциальные организмы совместно заботятся о потомстве. Во-вторых, в одном и том же месте проживают как минимум два поколения – так происходит, если выросшие дети остаются с родителями. В-третьих, об эусоциальности можно говорить тогда и только тогда, когда коллектив делится на бесплодных и репродуктивно активных особей: вместо того чтобы заниматься продолжением рода, кому-то из членов семьи приходится трудиться по хозяйству или обеспечивать безопасность. Благодаря неравномерному доступу к размножению снижается уровень конкуренции внутри колонии, в противном случае каждая фертильная самка тянула бы одеяло на себя, пытаясь по максимуму обеспечить своих отпрысков за счет ограниченных общих ресурсов.

Историки считают, что примерно по той же причине в католической церкви утвердилось безбрачие духовенства (целибат). Этот принцип был повсеместно претворен в жизнь в рамках церковных реформ, проводившихся в XI в. папой Григорием VII. Римскую курию не устраивало, что средства, собранные на нужды церкви и помощь нищим, отходят в наследство семьям священников, а феодальные бароны стремятся выдать своих дочерей за настоятелей богатых приходов, надеясь таким образом присвоить часть церковного имущества. Введение целибата едва ли могло поднять нравственный уровень священников – скорее наоборот, отсутствие законной жены заставляло многих удовлетворять свои страсти иным образом. Обет безбрачия был нужен для другого: чтобы исключить любые имущественные претензии к церкви со стороны детей и подруг священников, заведомо поставив их вне закона. Лишившись возможности заводить собственную семью, священники по настоянию Григория VII и других пап-реформаторов переселились в специальные общежития монашеского типа, всецело посвятив себя служению матери-церкви. Вместо того чтобы ставить интересы своей семьи выше интересов церкви, священникам пришлось инвестировать время и силы в общее дело. Не этим ли объясняется тот факт, что по размеру и организационному единству католическая церковь намного превосходит православные и все прочие христианские церкви с женатым духовенством?..

Известный американский мирмеколог Уильям Уилер считал, что колонии эусоциальных насекомых – это своего рода суперорганизмы, где роль клеток играют отдельные особи. Рабочие особи подобны соматическим клеткам, чья главная задача – обеспечить созревание и выживание небольшого числа репродуктивно активных членов колонии, которых можно уподобить генеративным клеткам. Царица каких-нибудь высших муравьев или термитов – это, по сути, беспомощный мешок с яйцеклетками. Функции ее конечностей, глаз и желудка выполняют стерильные рабочие. Когда в организме отмирают соматические клетки (например, в процессе ороговения кожи), нет никакой трагедии, наоборот, это нужно для его общего благополучия. То же самое происходит, если муравьи бросаются гасить своими телами зажженную спичку, брошенную на купол муравейника. Передоверив репродуктивную функцию другим, они могут больше не заботиться об индивидуальном выживании. Так возникает способность общественных насекомых к коллективным действиям, которая дает им огромное преимущество перед насекомыми-одиночками.