— Я готова выпить.

— За любовь! — провозгласил Вадим. Выпил и по старой привычке хотел занюхать алкоголь тыльной стороной ладони. Но вовремя одумался, взял с тарелки маринованный огурчик.

После того как Лика унесла бутылку, Карнович поинтересовался:

— Много ли огреб на своем чесе?

— Миллиардов двадцать или тридцать.

— Да ну тебя, — снова обиделся Вадик. — Я же серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю. — Дальский продолжал улыбаться. — На днях пойдем тебе машину покупать. Какую выберешь, ту и возьмем. Так что присмотри завтра что-нибудь.

Карнович вздохнул и оглянулся на дверь кухни, за которой скрылась девушка.

— Лика, ты где? Что ты нас одних оставила?

— Вдвоем — уже не одни, — заметил Алексей.

Он все улыбался и не мог перестать. Так хорошо ему еще никогда не было. Надо же, утром его чуть не убили, а к вечеру чувствует себя, словно заново рожденный.

Вернулась Лика, и втроем посидели еще какое-то время. Говорили о театре, о новых постановках. Карнович сказал, что в театр пришла новая актриса — сестра Сосниной.

— Тихая такая, — начал ее описывать Вадик, — идеально подходит на роль Катерины.

— «Грозу» собираетесь ставить?

— Говорят, наш спонсор Потапов хочет ее видеть в репертуаре.

— Да вроде я ничего такого… — начал было возражать Алексей, но вовремя оборвал себя.

— Хочешь, я поговорю, чтобы роль Бориса тебе отдали? Это твое амплуа, без всяких сомнений.

Дальский кивнул.

Лика убрала со стола, а потом притащила раскладушку.

— Вы ведь не будете возвращаться к жене?

Дальский ответил, что не собирается. И ему постелили на кухне.

Он лежал в темноте, не мог заснуть. Потом набрал номер Ани.

— Как вы там? — спросил он.

— Сидим с папой на кухне. Ребята спят в гостиной, а мы наговориться не можем. Я плачу.

— Теперь все будет хорошо, — шепнул Алексей.

— Я знаю, — ответил тихий голос.

Потом трубку взял Белов и спросил:

— Алексей, какие у нас планы на завтра?

Дальский ответил, что с утра поедет в резиденцию Потапова, а полковник с Аней должны подъехать попозже. Там они поговорят и решат, что делать.

Засыпая, Алексей снова подумал, что все закончилось. Причем счастливо, как в хорошей классической пьесе.

Он вошел в дом и увидел спускающуюся по лестнице Светлану Валерьевну. И против всяких привычек Потапова улыбнулся ей. Но еще раньше к нему подошел Викентий Андреевич.

— Доброе утро, Максим Михайлович. Что ж вы на такси, как бедный родственник? Позвонили бы, и мы…

— Федотова ко мне срочно, — не дал ему договорить Дальский. После чего подошел к Светлане и, улыбнувшись, сказал ей: — Прекрасно выглядишь.

Супруга Потапова удивленно выгнула бровь. И вдруг лицо ее дрогнуло. Женщина растерялась. А он уже ступил на лестницу. Начал подниматься, уже видел себя в зеркале над каминной топкой, когда услышал стук ее каблучков. А потом увидел и ее отражение, спешившее за ним. Алексей чуть сбавил ход, позволил Светлане догнать себя и спросил:

— У тебя все нормально?

Та кивнула.

— Не много ли себе Викентий позволяет? — заметил дублер олигарха. — Ишь, «бедный родственник»… По-моему, пора его увольнять. Тебе не кажется?

— Раньше ты со мной по таким вопросам не советовался.

— Времена меняются, и мы вместе с ними. Кстати, Федотову ты уже ничего не должна, а вот у меня к нему претензии.

— Я же тебя просила…

— Не всякая женская просьба может быть удовлетворена, особенно если такая просьба касается постороннего мужчины…

Подошли к апартаментам Потапова, и Дальский снова улыбнулся:

— Зайдешь?

Светлана задумалась на мгновение и вошла.

В гостиной, проходя мимо кресла, Алексей снял пальто, положил его на спинку. Вспомнил о пистолете в кармане и достал его. Светлана посмотрела на него внимательно.

— Когда ты мне мой вернешь?

— Что? — не понял Дальский.

— Я о «браунинге», — пояснила супруга Потапова. — Сначала даришь, потом отбираешь…

— Хоть сейчас отдам. Хотя женщина и оружие — две вещи несовместные.

— Ты, вероятно, забыл, что я кандидат в мастера спорта по стрельбе.

Они вошли в оружейную комнату. Алексей взял ключ, отодвинул гравюру на стене и открыл сейф. Убрал в него «беретту», достал коробку с «браунингом» и протянул Светлане Валерьевне. Та приподняла крышку, словно проверяя содержимое.

— Красивая вещь! — сказал он, взглянув на пистолетик. — Теперь такие не делают.

— Делают всякие, но этот не просто антикварная штучка.

Жена Потапова закрыла коробочку и снова пристально посмотрела на Дальского.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Алексей поднял глаза к потолку, будто припоминая.

— Нет, пожалуй.

Светлана Валерьевна направилась к выходу, но остановилась и обернулась.

— Денис о чем-то хочет с тобой поговорить.

— Я готов побеседовать с ним в любое время.

Светлана кивнула и вышла.

И почти сразу позвонил Федотов.

— Я подъезжаю, — сообщил он.

— Жду с нетерпением, — откликнулся Дальский.

Отключил телефон и бросился вон из комнаты. Жена Потапова уже стояла на лестнице, собираясь вернуться на свой третий этаж.

— Света! — окликнул он.

Женщина обернулась. Алексей увидел ее лицо, и ему показалось, что та вот-вот бросится к нему.

— Вернись, пожалуйста, — попросил Дальский. — Сейчас Федотов подъедет, хочу поговорить с ним в твоем присутствии.

— Хорошо, — тихо ответила Светлана.

И опять Алексею показалось, что она ждала от него других слов.

Оба вернулись в гостиную, сели возле журнального стола и просидели так до приезда Федотова минут пять, перебросившись всего парой пустых фраз.

Борис Борисович бодрым шагом вошел в комнату, кивнул Дальскому:

— Добрый день, Максим Михайлович.

Потом подошел к Светлане и поцеловал ей руку. Затем опустился в свободное кресло, хотя никто ему не предлагал.

— Вчера целый день пытался связаться с вами, Максим Михайлович, по поводу эмиссии акций «Росинтерна». Если уж мы решили торговать нашими бумагами на Токийской бирже, то…