что любимчика судьбы Тохтамыша не сбросили с престола, не зарезали и не задушили, а стоило бы; напротив, он вновь крепко утвердился на ханском троне в Золотой Орде. Откуда такая любовь Аллаха к этому недоноску? Взять хотя бы проклятого бунтаря Шаха Мансура, который пошел на верную смерть и погиб как герой. Но этот, что в нем такого? Воистину, пути, уготованные человеку Господом, неисповедимы!

Тимур знал, что Тохтамыш мечтает о возмездии, ну и пусть, мечтать никому не запрещено, но вот – ордынский волк приступил к делу. Только эти слухи о Тохтамыше дошли до Тимура не с севера, а с запада, из Египта! И слухи действительно были очень странными. В них даже поверить было сложно. Якобы хан Тохтамыш создавал международную коалицию против своего заклятого врага – великого эмира Тимура. И первым, кого он просил стать своим союзником, был грозный мамлюкский султан Баркук. Мог на такое пойти сто раз обиженный хан? Возможно.

Но другие известия оказались еще менее приятными – и вновь они пришли с запада, из того же Египта. Оказалось, что багдадский султан Ахмад Джелаир-стихотворец, бежавший от Тимура, бросивший жен и детей, нашел прибежище все у того же Баркука.

Об этом мамлюкском султане, сильном правителе огромного региона, Тимур кое-что знал…

А жизнь и впрямь удивительно распорядилась судьбой Баркука! История была у него не хуже истории самого эмира Тимура. Мальчик-пастушок из черкесов был похищен в предгорьях Кавказа пиратами, охотниками за живым товаром, и продан в рабство; так он попал в Египет, где его перекупил мамлюкский агент, скупающий крепких мальчиков для султанской гвардии. Его обратили в ислам, из него вырастили бесстрашного воина, но его, помимо всего, тянуло и к наукам. Он оказался так умен и получил такое образование, что Баркука, уже офицером, вызвали в Каир для воспитания детей султана. После ряда дворцовых переворотов, собрав гвардию из черкесов, он сам взошел на султанский трон.

Биография выше всяких похвал!

С таким человеком надо быть и уважительным, и осторожным, понимал Тимур. Но это была только часть проблемы.

После захвата Багдада и всего Арабского Ирака, как называлась эта земля, молодое государство Тимура стало граничить с Сирией, а Сирия уже принадлежала египетским мамлюкам. То есть Тимур неожиданно стал ближайшим соседом султана Баркука. А мамлюки были сильны! Это об их государство разбилась последняя монгольская волна, это они, воинственные мамлюки, преградили дорогу завоеваниям Хулагу, внуку Чингисхана, чем и положили конец величайшей в мире военной экспансии.

Пора было познакомиться с султаном аль-Маликом аз-Захиром Сайф ад-Дином Баркуком. Слава Аллаху, он был правоверным мусульманином, суннитом, и на почве веры у них не могло быть разногласий.

Тимур отрядил в Египет одного из своих самых мудрых дипломатов – Шейха Саде. С ним были дорогие подарки и письмо.

Спустя месяц в Египте, в каирском дворце, преподнеся дары, Шейх Саде читал письмо Тимура – султану Баркуку.

Текст был таков:

«В прошлом цари той страны (Сирии. – Авт.) враждовали с царями из рода Чингисхана. Из-за этого народу Сирии и тамошних областей доставлялось беспокойство. Но в конце концов они помирились, и в областях установились мир и безопасность. После того, как счастливый царь Абу Сайид-хан Бахадур, да осветит Аллах его доказательство, ушел ко всевышнему Господу, то в стране Иран царя из рода Чингисхана, обладавшего величием, веления которого исполнялись бы, не осталось. И в каждой области появились царьки, вступающие в частые стычки между собою, из-за чего народ и области подверглись разорению. В данное время, благодаря милости всевышнего Господа, страна Туран и Иран до Арабского Ирака, соседствующего с той страной, подчинены нам. Теперь ради уважения и доброжелания мусульманам надобно, чтобы соблюдали добрососедство, чтобы между нами были хорошие отношения, открылись двери переписок и с обеих сторон ходили друг к другу послы. Нам следует быть осведомленными друг о друге и чтобы дороги стали безопасными, чтобы купцы обеих сторон туда и сюда ходили не боясь и чтобы народ жил в спокойствии и безопасности. Это к тому, чтобы установились мир и благоденствие людей обоих государств. И да привет. Слава Аллаху, Господу миров».

Сидя на троне, Баркук внимал хитрому послу и думал свою султанскую думу. Он был умнейшим государственным мужем, и реальность открывалась ему как на ладони. Баркук понимал, что в Азии появился новый грозный правитель – свирепый и безжалостный зверь. О том, что он творит, Баркук уже наслушался и от послов Тохтамыша, и от султана Ахмада Джелаира, которого хорошо знал и приютил как друга, и от многих беглецов, которых так или иначе приняли Сирия и Египет. Баркук далеко не был мягким правителем, он сам пролил много крови, но рассказы о башнях из десятков тысяч человеческих голов даже его заставили содрогнуться. А еще ограбленные подчистую и снесенные культурные города Востока, сожженные и засеянные пшеницей. Переселяемые десятками тысяч из одного места в другое люди, как будто они – не возлюбленные дети Господа всемогущего, а стада безмолвного скота. А как он вырезал всех Музаффаридов, включая грудных детей? Это было чересчур для египетского султана, хоть и военного до мозга костей, но просвещенного. «И при этом он называет себя мусульманином?» – думал султан. Что-то страшное крылось в этом азиатском правителе, какая-то неведомая даже ему, Баркуку, мощь таилась в новой державе, которая все шире разбрасывала свои щупальца по Азии. Она уже стояла у его порога, вчера ее тут не было, сегодня она требовала дипломатических отношений и торговли. Но как можно договариваться и торговать с тем, кто живьем пожирает своих соседей? Глотает одного за другим?

И вдруг султан понял, что явилось миру в образе этого чудовища – Тимурленга, как его звали враги.

– Какого рода-племени твой могущественный повелитель? – спросил султан Баркук.

Он знал приблизительный ответ, но ему хотелось услышать, что скажет посол. И как это скажет. Шейх Саде с гордостью улыбнулся.

– Великий эмир Тимур из благородного рода Барласов, монгольских вождей, – с той же гордостью поклонился он. – Его предок был воином Чингисхана. А сам он носит благородное имя гурган, что означает «муж той, в ком течет кровь великого Чингисхана».

– Я знаю, что означает слово гурган, – холодно кивнул султан Египта.

И вновь Шейх Саде учтиво поклонился.

– Его жена, «высокая колыбель» Сарай Мульк Ханум, из рода Чингисхана. Многие сыновья и внуки великого эмира также женаты на благородных женщинах из рода Чингисхана.

– Я так и думал, посол, – сказал Баркук. – Так и думал: они все из рода Чингисхана.

Да, ему все было ясно.