Ответы Орла были одновременно четкими и не исчерпывающими. Они содержали самую суть и при этом почти не несли в себе конкретной информации. Пусть Реверс думает, анализирует, любителю задаваться вопросами должно понравиться.

– Тебе доводилось жить в большом городе? Обычном, человеческом… В смысле, вон там. – Реверс неопределенно махнул куда-то в сторону, подразумевая «за Периметром».

– Мне так долго незачем было вспоминать, что было до того, как я совершил первый зонный рейд, что я перестал вспоминать. Давно это было. Я уж и не упомню, в каком городе жил.

И это было почти правдой.

– Как? Ты не помнишь малую родину?! Место, где появился на свет и вырос?

Орел ничего не сказал о месте рождения. Вместо этого сообщил:

– Я не жил, но проездом бывал в мегаполисах. В Нью-Йорке был, в Сеуле, например, в Лос-Анджелесе, Париже, Новосибе…

– А собака-то у тебя была? – задал неожиданный вопрос новый напарник. Парадоксально, но чуть ли не самый человечный из всех возможных.

Орел нахмурился, без дураков напрягая память. Реверс при этом мог решить, что он раздумывает, как бы осадить собеседника, как он уже делал в прошлый раз.

Действительно, а была ли собака? Название мрачно-красивого города, в котором родился, хмурого и вечно сырого, воздвигнутого по прихоти деспота, одержимого собственной вседозволенностью, на болотах и на костях погибших строителей, он-то помнил на самом деле, но вот события, наполнявшие период «выроста», скрывались под толстенными наслоившимися пластами последующих периодов, каждый из которых вполне можно воспринимать как целую отдельную жизнь. И главное, у него не имелось никаких точных фактов, подтверждающих, что этот город – тот самый, в котором он родился. Пусть названия у них и одинаковые.

А вот собака была, вспомнил Орел.

Какая-то чересчур долгая ночь выдалась. Но ничего, ведомому полезно, на контрастах доходчивей учатся.

– Собаку звали Грета. Недолго была, совсем молодая пропала, но я к ней так привязался, что потом больше не было собак. Единственный способ не терять – это не привязываться.

– Э-эх, – вздохнул Реверс, – если бы люди этот способ не забывали, когда привяз…

– Кофе, что ли, заварим? – предложил Орел, уводя от темы.

– Давай. Я уже спать точно не буду.

Напиток получился горький, резкий. Он проливался внутрь неоднородной, обесцвеченной массой; болтался в кружке, крепкий, с толикой пены поверх черной густоты.

В этих переливах, в отсветах пламени костра, в колыхании мрачной кофейной жидкости в недрах кружки Орлу почудились отблески утраченной судьбы, прожитой в совсем другой Зоне и с другими чувствами к ней… Разбуженное вопросами напарника, не забытое, а всего лишь загнанное в подсознание феерическое прошлое преследовало его, насмехалось, чудилось, и ничего не оставалось, кроме как насильно выбросить из мыслей то, что уже не сбудется.

– Какую музыку предпочитаешь? – продолжил неугомонный Реверс. – У меня где-то был плеер…

– Музыку, а не набор звуков, – в размытой манере, строго по сути, но используя общую формулировку, ответил Орел. Решил, что конкретики, как с собакой, вызвавшей волну незабытого, щемящего из воспоминаний о слишком давнем, больше выуживать не стоит.

– Ладно, не буду настырничать, – остановился вовремя Реверс, чтобы не нарваться. – О другом спрошу, можно?

– Попробуй.

– Один момент, по-моему, завис… Вот ты сказал, что созидательно относишься к жизни. Но нельзя же совсем не проявлять участия. Вот, скажем, ты стал свидетелем того, как подонок насилует девочку, и ты можешь этому помешать. Что ты будешь делать? Неужели просто созерцать?..

– Я говорил про отношение в целом, – парировал Орел. – А ты описал конкретную ситуацию. В каждой ситуации действия формируются обстоятельствами. Общих инструкций на каждый случай нет и быть не может. Ты уверен, что эта жертва на самом деле невинная девочка? И что ее насилуют? Девочки разные случаются. Я не оправдываю насильника, но то, чему ты стал свидетелем, не всегда именно такое, каким ты себе его обозначил.

– И все же зачастую, чтобы победить, приходится бороться против обстоятельств, – возразил Реверс. – Действовать вопреки им.

– Ты путаешь одно с другим, – сказал Орел. – Действовать по обстоятельствам – не значит прогибаться под них. Это значит мыслить, исходя из текущей обстановки, используя логику, здравый смысл и непременно чутье. Нельзя загонять свое поведение в шаблон. Бытие, оно такое коварное, может обмануть сознание почем зря. И тебе вдруг придется защищать мнимого насильника от развратной и беспринципной девочки, соблазнившей с далекоидущими замыслами… Раз уж ты непременно рвешься кого-то хранить и защищать.

– Получается, все, что предопределяет обстоятельства, предопределяет нашу жизнь? – спросил въедливый напарник.

– Наши решения, прошлые и будущие. Это они предопределяют обстоятельства. Неразрывная цепь выборов.

– В смысле, карма? – употребил популярный термин Реверс.

– Кармическая теория не так проста, как думают многие люди, – отметил Орел и продолжил мысль о цепи: – Все куда шире и запутанней. Ты не просто кусок мяса, умеющий бросать камешки, гайки и стрелять, когда нужно. Человека составляют множества обличий и тел. Ты – это твои мысли, эмоции, душа… Каждый из этих критериев лежит в основе какого-то тела. Помимо физического их еще минимум семь или восемь… На самом деле несметное количество оболочек, уходящих в бесконечность. Ты – необъятное космическое существо, сосуд, сочетающий физическое с метафизическим, гармонию и хаос.

– Отдельная вселенная…

– Отдельная и не отдельная сразу. С одной стороны, ты нечто самостоятельно выраженное, с другой – будучи выраженной и отдельной твоя натура неразрывна с общим мирозданием… И по большому счету, ты ни на что не влияешь. Времени нет, потому что все понятия относительны. Каким-то образом получается так, что весь этот бардак, элементы которого по отдельности ни на что не способны влиять, в их совокупности влияет сам на себя… Видишь, чем дальше возносишься, тем более однолики такие, казалось бы, противоположные вещи, как равновесие и беспорядок, добро и зло, судьба и выбор. Потому что на самом деле отличия придуманы нами – сами по себе те же добро и зло словно магниты, чьи заряды противоположны. Просто должны быть разные полюса, чтобы мироздание не стало однородным. Контраст между вещами – заполнитель пустоты.

– Получается, возможно все, что мыслимо…

– И не только. Ведь мыслимо и то, что мы можем помыслить. Но то, что мы можем помыслить, мы можем и не помыслить. Значит, непонятно, существует оно или нет. Каждый миг – это развилка. И в зависимости от событий, реальность не утекает в какое-то одно русло. Просто в каждый миг случаются абсолютно все события. И наша реальность дробится на тысячи, миллионы, миллиарды других реальностей. Нашей реальности и нет как таковой. Ты никогда не знаешь, в какую реальность попадешь в следующую секунду. Жизнь – это путешествие по несметному числу реальностей… А человек, да и любая форма жизни – сталкер, путешественник, первооткрыватель. Можно не признавать этого, но, рождаясь, каждый из нас отправляется в свое длинное и неповторимое путешествие… в свою дорогу приключений. Да и что есть рождение?.. Рождение – не отправная точка, а контрольная. Как и смерть. Поэтому, Реверс, ничего-то, по сути, и нет, и все есть. Относись созидательно, помни, кто ты есть, и слушай, что подсказывает тебе то, что мы для краткости привыкли звать чуйкой. Она как путеводная нить в лабиринте. Только она позволит тебе попасть туда, куда ты хочешь. Если достаточно сильная, чтобы не ошибиться в выборе…