старшинство над всей Владимирской Русью. В 1317 или 1318 году Москва в борьбе вырвала себе ярлык на великое княжение, но уже в 1322-м опять его потеряла — в пользу той же Твери. Потом опять оттеснила Тверской княжеский дом. В 1327 году ордынцы разгромили и дотла разорили Тверь. Казалось бы, в великом соперничестве поставлена точка. Но униженное и обезлюдевшее княжество восстановило силы на диво быстро, вновь выступив как претендент на обладание ярлыка. На сей раз Тверь потерпела полное поражение: к середине XIV века Москва сделалась намного сильнее ее. Воцарился мир. Более того, Москва, пользуясь усобицами князей Тверского дома, получила рычаги для влияния на политическое положение в княжестве.

Ситуация резко изменилась в 1367 году. На тверской престол взошел князь Михаил Александрович, сын и внук князей, павших в борьбе с Москвой. Энергичный, решительный человек, храбрый полководец. Как видно, он решил, что ресурсы Твери не столь уж малы и тяжбу с Москвой стоит возобновить. Установив дружественные отношения с Ольгердом, Михаил Александрович поставил себе за спину могущественного союзника и покровителя. А в Орде он мечтал «переиграть» Москву, как удавалось когда-то, десятилетия назад, переигрывать ее прежним Тверским князьям.

Амбицию Михаила Александровича подстегнуло оскорбление, полученное им в Москве в 1368 году. Юный Дмитрий Иванович выступал тогда в качестве третейского судьи между Михаилом Тверским и Еремеем Дорогобужским в тяжбе по земельным делам. Михаилу Александровичу от имени Дмитрия Ивановича и самого митрополита Алексия обещана была неприкосновенность. Дело решили не в его пользу. Тогда, по всей вероятности, прозвучали резкие слова, вспыхнул конфликт, и вот уже разъяренный великий князь отправляет Михаила под стражу. Недолгое время спустя Тверского князя выпустили. Повлияло то ли приближение неких ордынских послов, которым не хотелось раскрывать смысл и остроту ссоры, то ли скорее Михаила Александровича отмолил митрополит Алексий. Главу Церкви Дмитрий Иванович тогда крепко подставил своим необдуманным, бесчестным действием, и, очевидно, тот содействовал скорому освобождению Тверского князя.

Московский государь совершил ошибку. И расплатился за нее сторицей… Михаил Александрович не хотел и не умел прощать ему своего пребывания в узилище. Он поднял мятеж, на Тверь двинулись полки великого князя, и Тверской государь бежал в Литву. Там он обратился за помощью к Ольгерду, своему брачному свойственнику, имевшему также отличное представление о том, как использовать Тверь в качестве плацдарма для экспансии на Северо-Восточную Русь. Вот откуда «растут ноги» упорства литвинов в борьбе с Москвой. Тверь, как уже говорилось, не раз и не два провоцировала их к «натиску на восток».

После первой «литовщины» Дмитрий Иванович лично возглавил войска, ушедшие в поход на тверские земли. Карательный рейд — малое дело в биографии Московского государя, но уж хотя бы завершившееся успешно. Ему удалось взять города Зубцов и Микулин, подвергнуть разорению иные «волости», отогнать множество пленников.

Война, таким образом, разоряла обе стороны. Но не прекращалась. Ольгердовых походов было, стоит напомнить, три. Зная, что в конечном итоге, если Ольгерд не раздавит Москву, то московских «гостей» придется принимать в самой Твери, Михаил Александрович повелел «срубить» в своем стольном городе мощный деревянный кремль и обмазать стены глиной.

Игры с Ольгердом в конечном счете не принесли Михаилу Александровичу успеха. Но и без литвинов Тверской князь яростно бросался на союзников и служильцев Москвы. Что же касается игр с Ордой, то Михаил Александрович сумел дважды заполучить ярлык на великое княжение и дважды Москва, можно сказать, вышибала его из рук своего конкурента. К 1371 году относится трагический эпизод: Тверской государь добыл в Орде ярлык по первому разу. Он ринулся во Владимир садиться на великое княжение, но его туда не пустили. Литвины на сей раз не помогли, поскольку у них в тот момент продолжалось перемирие с Москвой. Михаил Александрович в ярости пошел с полками на северо-восток, спалил город Мологу, затем Углич и Бежецкий Верх. Не мог одолеть Дмитрия Ивановича с его основными силами, так хоть всадил ему шило в бок…

Тогда же союзником Твери выступил и Рязанский князь Олег — выдающийся политик, превосходный военачальник и вместе с тем личность противоречивая. Владея рязанскими землями, которые традиционно считались сильными и богатыми, будучи вождем рязанского богатырства, воинственного, отважного, привычного к военному делу, как птица к полету, князь оказался зажат между несколькими сильными игроками большой политики. Орда, Москва, Литва, Тверь и Смоленск противоборствовали друг с другом, Рязань играла на противоречиях между сильными мира сего, а порой сама нападала, била беспощадно, отступала и вновь наступала, ранила почти что насмерть… но всё же сломать хребет своим врагам не могла. Олег постоянно маневрировал между крупными игроками, стремясь сохранить независимость и приумножить земли свои.

Убивали русские русских, православные православных, а в Орде посмеивались: не только у нас замятня, не только у нас кровь за престол ханский проливается, Русь сама в себе разделилась и сама для себя общей власти построить не может, всё режут друг друга; ну, молодцы! И ярлык переходил то к одному, то к другому ратоборцу. Тверь опять потеряла, Москва опять нашла, но Тверь никак не успокоится, вновь ярлыка ищет.

Взяв литовский отряд и собрав своих дружинников, Михаил Александрович опять поднял знамя большой войны: осадил великокняжеский (то есть принадлежавший тогда Дмитрию Ивановичу) Переяславль-Залесский, разорил окрестности, но город не взял. Потом вошел в Дмитров и тамошних бояр пленил. В то же время литвины захватили Кашин — тверской город, традиционно стоявший на стороне Москвы, — и угнали множество пленников. Новгородцы, не желавшие себе на шею беспокойного Тверского князя, ссадили его наместников с Торжка. Тот в ответ сжег Торжок, подвергнув тотальному разграблению.

Кончилось вооруженное противостояние походом Дмитрия Ивановича на Тверь во главе огромной рати, объединившей под стягами великого князя добрую половину Руси. Новгород Великий редко встревал в дела «Низовской Руси». Но и он отправил ратных людей под Тверь, помня обиды, нанесенные Михаилом Александровичем жителям Торжка — «оплечья» новгородского. Дмитрий Иванович в данном случае выступал как стратег. Во-первых, проверял, насколько отлажен механизм объединения военно-политических ресурсов. Во-вторых, репетировал выход навстречу Орде. В-третьих, и это важнее прочего, противопоставлял Тверь прочей Руси: «Вот мятежная окраина. А мы, одной семьей, усмиряем крамольника!»

Сильный ход: плоды объединительной политики уже начали сказываться, рать великокняжеская пополнилась десятками дружин, приведенных князьями, которые видели в Дмитрии Ивановиче достойного лидера для Руси.

Великокняжеское воинство ударило на Тверь в 1375 году. Вся земля Тверская подверглась новому опустошению. Михаил Александрович сел в осаду, но принужден был сдаться. Он признал старшинство Москвы и Дмитрия Ивановича, согласился принять договор, составленный «по всей воле» последнего.

Решающий акт московско-тверской драмы знаменитый историк Н. М. Карамзин изобразил в возвышенных тонах. По его словам, Тверской князь Михаил «…ездил в Литву и, возвратясь в Тверь, получил из Орды грамоту на великое княжение. Мамай обещал ему войско: Ольгерд также. Не дав им времени