из городов древней Владимирщины не был столь богат крупными обителями, как Переяславль. В уезде его обреталось пять десятков монастырей! Сам город стал пристанищем для Никитской, Федоровской, Горицкой, Троицкой Даниловой, Сретенской и Никольской обителей.

Переяславль превратился в излюбленное место для богомольных поездок русских царей. Особенное значение получил Никитский монастырь — место погребения святого Никиты Столпника. Он славился как «целитель недужных», а также небесный ходатай о горестях женщин, терзаемых бесчадием. Из государевой казны и сундуков высокородной знати серебро текло в город нескончаемым потоком. В XVI–XVII веках тут строили, строили и строили каменные церкви, монастырские ограды, колокольни — одна другой краше! Нынешний Переяславль-Залесский фантастически богат монастырской стариной того времени. Москва знала Переяславль не только по его святыням, но и по его прославленному деликатесу — озерной рыбе ряпушке. Как изысканное блюдо, ее ставили и на царский стол, и на боярский, и на архиерейский. Всюду ряпушка была желанной гостьей! Недаром заплыла она и на городской герб… Эта маленькая рыбка напомнила советникам молодого царя Петра I, что есть неподалеку от Москвы обширное озеро, где государь мог бы предаться забавам с «потешным» флотом. Несколько лет здесь строили малые кораблики, устраивали «баталии» на воде… а потом государю захотелось настоящего моря и настоящего флота. Так история Переяславля последний раз блеснула отсветом больших державных дел. Ныне Переславль — тихий городок, храмы да огороды, озеро да речушка… а сколько в нем древней славы! На холмах, белеющих монастырскими стенами, почила доблесть княжеская, обернувшись мирной стезёй иноков.

И все-таки, возвращаясь к XIII веку и фигуре князя-полководца, отчего же нет в славном городе памятника Дмитрию Александровичу? Ведь столь прочно связаны они — князь и город. И любили друг друга неложной любовью, не нравным, беспокойным чувством, как выходило с Новгородом, а пребывая в какой-то семейной тихости и благости. Жаль, что нет памятника. И хорошо бы все-таки он появился. А пока — только планы, макеты, презентации, до дела же не дошло. Скорее бы!

Упокоился тут последний великий полководец Руси Владимирской и последний ее великий политик. После него Северо-Восточная Русь еще с четверть столетия мучилась бессилием, междоусобной грызней, обветшанием старого государственного порядка, раздроблением и рассыпанием обнищавшей земли. Завершая повествование о Дмитрии Александровиче, Н. М. Карамзин сказал: «Государь памятный одними несчастиями, претерпенными Россией в его княжение от Андреева безумного честолюбия!» Это не совсем так, всё же памятны и победы меча Дмитриева. Но Николай Михайлович прав прежде всего в том, что Русь тогда хлебнула горюшка сполна. В воды скверны после ухода Дмитрия Александровича погрузилась Владимирская земля. Казалось, нет надежды…

Но придет на замену старому величию новое. Михаил Тверской, муж великий, взойдет на крест самопожертвования за народ свой. Встанет над разоренной землей рачительный и мудрый хозяин Иван Калита. Забрезжит над градами и весями свет Сергия Радонежского.

А вслед за тем придет истинный восприемник древней владимирской славы — великий князь Владимирский и Московский Дмитрий Иванович, наследник Александра Невского по прямой. И с ним явится новая надежда.

Основные даты жизни великого князя Дмитрия Переяславского

Около 1250 — рождение второго сына князя Александра Невского.

1262 — поход во главе коалиционного русского войска в немецкую Ливонию, взятие Дерпта. Дмитрий Александрович, будучи подростком, как формальный предводитель воинства представляет в нем отца, великого князя Александра Ярославича. Какова степень его участия в принятии тактических решений — вопрос дискуссионный. По-видимому, участие все же было.

1263 — начало княжения в Переяславле-Залесском.

1268, 18 февраля — победа над немецко-датским рыцарским воинством под Раковором. Дмитрий Александрович стоял во главе большого коалиционного воинства, притом именно его дружина нанесла решающий удар, который принес успех в тяжелом кровопролитном сражении. После битвы русские дружины разорили датскую Ливонию и взяли богатую добычу.

1276 — начало правления на великокняжеском столе Владимирском.

1277 — успешный поход с новгородцами на мятежных карелов.

1278 или 1279 — возведение мощной крепости Копорье в пределах Новгородской державы, на стратегически важном направлении.

1281 — начало борьбы с мятежным младшим братом, князем Андреем Александровичем, который получил в Сарае ярлык на великое княжение, неоднократно наводил на Русь ордынцев и в конце концов вырвал великокняжеский стол для себя. Дмитрий Александрович в 1281 году впервые теряет великое княжение.

1282 — разрушение новгородцами великокняжеской крепости Копорье.

Обращение за помощью к беклярибеку Ногаю, некоронованному властителю половины Орды.

1283 — возвращение великокняжеского престола при поддержке Ногая.

1285 — обращение в бегство ордынского контингента, высланного из Сарая в поддержку князя Андрея Александровича.

1293 — новая утрата великокняжеского престола; в борьбе с князем Андреем Александровичем, который навел на Русь полчище ордынцев — Дюденеву рать.

1294 — кончина.

Великий князь Дмитрий Донской

Великий князь Владимирский и Московский Дмитрий Иванович, прозванный Донским за победу над ордынцами, одержанную у реки Дон, на поле Куликовом, был личностью, одной ногой стоящей в эпохе Владимирской Руси, а другой — уже во времени Руси Московской.

Что такое Владимирская Русь? Пестрое ожерелье городов, монастырей, древних величественных храмов, сел и деревень на Северо-Востоке Руси, принадлежащих потомкам великого князя Всеволода Большое Гнездо. Владимир получил значение города-символа, он фокусировал в себе право на старшинство в обширной семье Рюриковичей-Всеволодовичей. Великий князь Владимирский оказывался в положении Французского короля, почти безвластного на протяжении нескольких веков. Формально ему подчинялась огромная страна, а на деле — только свой родовой удел да земли и города, сконцентрированные вокруг Владимира («великое княжение»). Прочие князья Всеволодова рода покорялись ему настолько, насколько он умел заставить их склонить головы, насколько имел силы привести их в подчинение. Малейший признак слабости, и контроль уходил из его рук. Порой… вместе с великим княжением. Претенденты на старшинство то и дело затевали споры, обращались к Орде за окончательным решением русского, по сути своей, дела. Ну а где споры, там и войны. Русь Владимирская во второй половине XIII–XIV веке жестоко страдала от княжеских усобиц.

А Русь Московская, которой еще только предстояло расцвести, юным гибким ростком пробивалась к солнцу в полуразрушенном, стоящем без крыши доме Владимирской Руси. Суть у нее была иная: дело не только в том, что Владимир в годы правления Дмитрия Донского оказался намертво прикреплен к новому лидеру — Москве, дело прежде всего в том, что великий князь Владимирский Дмитрий Иванович, москвитянин по рождению, желал совсем другой власти для себя и потомков. Он не стремился быть «первым среди равных» за семейным столом Рюриковичей Волго-Окского междуречья. Он стремился к власти государя-единодержца, полновластного в жизни и смерти подданных, в судьбе городов и земель, объединителя и хозяина всея Руси. Кроме того, он вовсе не считал, что главенство Орды вечно. Слабеет Орда, так пора бы подумать о том, надо ли