— Кого, например? — заинтересовалась я.

— Кого угодно. Вот хоть его, — рыжик ткнул пальцем в стоявшего рядом Йоннета.

Тот даже на месте подскочил от неожиданности. Побледнел, шарахнулся в сторону на всякий случай — чтобы внезапно не схватили и цветок не потребовали — и прошипел сдавленно:

— Я думал, мы друзья, Ноа. Надеюсь, до Берриана ты не успел донести эту светлую мысль? Или пора уже писать завещание?

— Верно, лунный ее теперь не отпустит. И другим не отдаст. Все, попалась, птичка, — «загрустил» Рыжик. — Ладно, Лер, раз уж сглупила и сбежать не удастся, так хоть выходной дополнительный выпроси. За вредность. У меня тут идея одна появилась…

— Выпросишь у него, как же, — в свою очередь пожаловалась я. — Эллоэн эллоэном, а тренировки — строго по расписанию.

Да, Торэт оставался все тем же Торэтом — самоуверенным, требовательным, упрямым, временами язвительным и надменным. До «белого и пушистого» куратору было как до Луны пешком.

На занятиях меня по-прежнему строго называли «младшей», гоняли, заставляя по сто раз повторять одно и то же, выговаривали, ругали за бестолковость. И спорить мы не перестали — очень уж по-разному ко всему относились. Но когда дискуссия заходила слишком далеко и грозила перерасти в ссору, Риан вдруг порывисто прижимал меня к себе, зарывался лицом в волосы, выдыхал, обжигая висок горячим дыханием, и наши недопонимания моментально теряли значение. Все утрачивало смысл, кроме стука его сердца под моей ладонью и протяжного, низкого, хриплого голоса.

— Ле-ра…

А еще были вечера, когда высокородный провожал меня домой и подолгу сидел в гостиной — пил чай, обсуждал что-то с Семеном, общался с девчонками. Короче, чувствовал себя как дома, а, уходя, так загадочно поглядывал на диван, что начинали закрадываться мысли: а не планирует ли он вообще к нам переехать? Ни Сэм, ни Алекс с Полли точно бы не возражали. Марр, и тот, похоже, стал относиться к Торэту иначе, сменил гнев на милость и даже позволил высокородному сидеть в своем кресле.

Друзья восприняли известие о наших с Рианом отношениях на редкость спокойно и без особого удивления — как нечто само собой разумеющееся.

— Давно пора, — хихикнула Сашка. — От вас же все время так искрило, что, при желании, можно было короткое замыкание всему Валгосу устроить.

— Повезло тебе, Лера. Он очень красивый, — вздохнула Полли. — Благородный, заботливый, искренний. Хороший… Да, хороший. А если кое-кто близорукий этого не замечал, так это ее проблемы.

— Насчет доброго не уверен, — скептически хмыкнул Сэм. — Но так-то парень он нормальный, я это еще во время того ночного «разговора» понял. Наш мужик, хоть и эльф.

— Только тебе же после обучения домой, на Землю возвращаться. Что тогда делать будешь? — Сашка обеспокоенно нахмурилась.

Мы с Сэмом переглянулись. Наверняка, он об этом думал, как и я. Ру — магичка, на Земле ей тяжело придется, а Торэту вообще туда нельзя.

— Мне пока никто не предлагал остаться, — пожала я плечами. — Но, если все-таки доведется выбирать, что ж… На Валгосе тоже люди живут, и порталы еще никто не отменял. Буду домой в отпуск ходить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Берриан сумеет добиться, чтобы тебя оставили, да и наши, там, на Земле, сразу ухватятся за возможность подкинуть местным «своего» человека, — Сашка обняла меня, потерлась щекой о плечо. — Все верно, Лер. И Тортик твой не безнадежен. Из него вполне человека можно сделать, при правильном подходе. Так что, давай, дерзай. Одобряю.

— Тортик? — закашлялась я. Хорошо, что чай уже допила, а то бы точно подавилась.

— Ну да. Если Венирэн — Веник, то Торэт точно Тортик.

— Ягодный, — добавила наша англоязычная Полли. — Потому что Берри.

На втором этаже послышался грохот, сопровождаемый тоненькими, но очень возмущенными женскими выкриками, но все быстро потонуло в восторженном стрекозлином хохоте. Все ясно, Хан с Ланиэ опять подслушивали. Вернее, собирали информацию — как солидно называл этот процесс серр Гнык.

Новоявленные папарацци… Нигде от них спасения нет. Понятно, кто гоблинам сообщил о нас с Беррианом. Я в тот день едва домой зайти успела, а меня уже ждало письмо от шефа местной зеленокожей мафии с короткой деловой инструкцией:

«Требуй от длинноухого пересмотра условий договора в связи с возникновением форс-мажорных обстоятельств».

Элистар, и тот узнал обо всем позже, хотя тоже, кстати, ничуть не удивился. Лишь многозначительно усмехнулся, разглядывая наши изменившиеся татуировки, точнее — новый завиток, появившийся на печатях и подозрительно похожий на изображение эллоэна.

Цветок, нетерпеливо приплясывающий теперь уже над моим плечом, заметив интерес магистра, сразу напыжился и даже увеличился в размерах, намекая, что изменение татушек —именно его лап… то есть, лепестков дело. Вон, смотрите, и вещественное доказательство на каждом запястье имеется.

Вообще, от неправильного эльфа мне явно достался и неправильный эллоэн.

По идее, он должен был дематериализоваться, связав наши ауры особой меткой. Теперь Торэт никому больше не мог предложить подобный дар, а я — принять его от другого. Если бы мы расстались, цветок появился бы снова и тут же рассыпался в пыль, освобождая ауры от метки, а нас от обязательств.

По крайней мере, так поступали все правильные, уважающие себя эллоэны. Но не этот.

Мой и не думал исчезать — ни в первый день, ни в последующие. Хорошо хоть по академии следом не летал — и то радость. Облюбовал подоконник в моей комнате, спихнул оттуда все, что счел лишним, обжился, и чувствовал себя великолепно, купаясь в лучах всеобщего восхищения.

Ланиэ пообещала познакомить его со своей «малышкой», которая после диверсии гоблинов так и не заснула и теперь, по словам феечки, немного нервничала и нуждалась в компании.

Полли пыталась подкормить «бедняжку» малиновым мармеладом и пирожным.

Сашка прозвала его Борькой.

А я… Я начала подозревать, что, если все продолжится в том же духе, то у меня скоро появится третий фамильяр.

Вот ректор-то обрадуется. Просто возликует.

— Марр, ты где?