Катер взлетел без предупреждения, рывок едва не заставил Ника потерять равновесие. Летели они недолго, катер едва успел преодолеть звуковой барьер, как тут же начал торможение. Значит, он теперь недалеко от столицы, зачем-то подумалось Нику. Все возвращалось на круги своя.

Люк открылся, едва катер замер на земле. Ник, не дожидаясь персонального приглашения, вышел наружу. Базовый лагерь Ррадов занимал территорию бывшей военной базы. Здания казарм и служб не претерпели сколь-либо заметных изменений. Даже плац по-прежнему использовался по своему старому назначению. Сейчас на нем собралось не менее пяти тысяч Ррадов, выстроившихся, как на строевой смотр. Ровные ряды солдат молча стояли и сверлили его глазами. Ник почти физически ощущал протянувшиеся к нему взгляды.

Трое Ррадов отделились от строя и направились к нему. Двое в обычной броне, третий — закутанный в серый балахон жреца. Бывший пленник, а теперь хозяин положения оглядел Ника и указал на него солдатам. Его усиленный скрытыми микрофонами голос гулко пророкотал над плацем. О чем он говорил, Ник не понимал, но по тону догадаться было нетрудно. Коварный враг, доблестные воины, победа будет за нами и прочая чушь, которую так любят вбивать в головы солдатам.

Закончив короткую речь, жрец повернулся к Нику.

— Ты все-таки явился. На что ты надеешься? На победу?

— Не важно. Я знаю ваши обычаи. Любой достойный может вызвать Вождя на поединок и потребовать в случае победы выполнения условий. Я требую встречи с Вождем.

Жрец встопорщил мех на загривке. Солдаты, не понимающие, о чем идет разговор, на всякий случай придвинулись поближе.

— Ты требуешь? Даже будь ты Ррадом, подобное требование стоило бы тебе жизни. Я сожалею, что мои инструкции запрещают тебя убить. Говори свои условия мне, я уполномочен Вождем.

— Если вождь падет от моего меча, вы разрешите населению планеты покинуть зону вашего контроля и обеспечите безопасный коридор до человеческих миров.

— Не слишком ли высоки требования? Что ставишь в ответ ты?

— Свою жизнь, большего у меня нет.

Жрец задумчиво, по крайней мере так определил для себя его позу Ник, почесал плечо.

— Меньше чем ничто. Но больше, чем твои шансы на победу. Рахт Фаррияр согласен. Если ты победишь, населению позволят покинуть планету. Мы предоставим транспорт. Фа мазг, рхтиярр!

Солдаты рыкнули и толчками погнали Ника с плаца. Оружие ему оставили. Да и что может сделать один человек при помощи меча? Ничего…

Приземистый дом, выкрашенный в белый цвет, когда-то служил гарнизонной гауптвахтой. До сих пор в воздухе чувствовался пронзительный запах хлорки, этого древнего средства дезинфекции. В юности Ник как-то задал вопрос своему наставнику, зачем применять хлорку, когда есть гораздо более безопасные и, что самое главное, не обладающие таким противным запахом средства. Тот рассмеялся.

— Николас-тян, при всем твоем уме временами ты бываешь таким глупым. Гауптвахта — это место наказания, там все должно напоминать о твоем проступке.

Тогда Ник смущенно потупился. За пару дней до того он ответил на вызов товарища по курсу и в последовавшей дуэли нанес тому серьезное ранение. Руководство училища не стало выносить сор из избы, но две недели благоухающей хлоркой камеры Ник получил.

К его удивлению, караул миновал ряды открытых одиночных камер и, свернув за угол, остановился у поцарапанной двери. Маленькая кладовка. Импровизированная камера, в которой еще недавно хранились пылесосы и роботы-уборщики. Пыль и полки. Единственная лампочка под потолком почти не давала света. Ник расчистил на полке немного места, сметая пыль и обрывки проводов.

Опять камера, опять ожидание, последнее. Сутки? Или нет, уже меньше. Двадцать часов жизни. Ник лег спать.

… Большой зал императорского дворца, притаившиеся в углах самураи личной охраны императора, тихий гомон придворной толпы. Молодой император улыбаясь кивнул Нику — садись.

Диана, неумело подбирая полы кимоно, уселась на подушку, Ник опустился рядом, всем своим видом выражая почтение императору.

— Фолдер, мы довольны ходом последней кампании. Вы показали себя отличным полководцем, Ррады отброшены почти везде.

— Без вашего мудрого руководства, мой император, я не смог бы добиться подобных успехов.

Император жестом остановил его речь.

— В честь нашей победы, а также, — он лукаво улыбнулся, — в честь скорого появления у нас нового подданного мы жалуем вам земельные угодья и должность губернатора Анатолии. Если мне не изменяет память, именно там и началась эта история?

— Вы совершенно правы, мой император.

— В таком случае, мне остается лишь сделать то, что не сделал мой отец. Воины, убейте их!

Ник вскочил, обнажая мечи. На них кинулись со всех сторон. Медленно, слишком медленно Ник отбил летящий в Диану меч. Тьма…

Он проснулся, глотая слезы. Сны преследовали его все чаще. Бессмысленные сны об уже никогда не осуществимом будущем. Его естество до сих пор не могло поверить, что Диана мертва. За что? Ответа он не дождался.

Остаток ночи он провел в медитации, очищая тело и дух. Где-то недалеко было место Силы, которое он ощущал с отчетливой ясностью. Время близилось. Недолго. Ждать недолго. На рассвете. Искупить кровью смерть тех, кого он так и не смог спасти. А может, он просто устал бороться?

Камера не имела окон, но Ник чувствовал приближение рассвета. Где-то глубоко внутри его таилось невысказанное. Как многое он бы отдал за возможность выговориться. Излить все накопившееся в душе. Некому. Он сам выбрал свой путь. За толстыми стенами сейчас разгоралась, алела заря. Утренний ветерок, еще прохладный, не успевший нагреться под палящими лучами Хаука, наверняка приятно холодил бы кожу. Ник расслабил напряженные мышцы спины и неожиданно для себя почувствовал на лице ласковое дуновение. Ветерок. Он ласкал и нежил огрубевшее лицо, принося с собой покой и чистоту. Далекая мелодия коснулась слуха. Что-то невообразимо прекрасное, чьи-то хрустальные голоса, они пели. Пели так, что в душе поднимались волны любви и счастья. Ник задохнулся от нахлынувшего облегчения. Он подошел к тому, ради чего судьба вела его два последних года. Вот оно. Осталось немного, завершить дело и раствориться в хрустальной чистоте музыки. Это стоит страданий. Близился рассвет.

Он встрепенулся, услышав далекие шаги конвоиров. Что-то изменилось в нем. Тело, напоенное пришедшей неизвестно откуда силой, стремилось к движению. Потрясающая острота чувств, координация движений, понимание момента. Все пришло само. Увы, ненадолго, знание говорило также и то, что сила эта ненадолго. До того момента, пока он не выполнит. Выполнит что? Неужели его путь — сражение с Вождем? Неважно, пусть все идет как должно. Он этого не знал и решил следовать старой заповеди, что если не знаешь, что надо делать, то делай шаг вперед. И он шагнул.

Ник разделся и повязал голову загодя запасенной белой повязкой, охватывая отросшие волосы. Засунул за пояс ножны с мечом и к тому моменту, как отворилась дверь, стоял у выхода в полной готовности. Трое закованных в броню стражей вошли внутрь камеры, еще столько же осталось стоять в коридоре. Его начали уважать, знай Ник их обычаи получше, он остался бы доволен. Шесть стражников полагались лишь особам благородных кровей. Он мог бы гордиться. Хотя чем тут гордиться?