– Ты не должен сопротивляться, – говорил Артист, но Спам зажмурился. Он не хотел видеть выстроенную мутантом иллюзию.

– Я не верю тебе! Ты – чудовище!

– А может, ты – чудовище? – рявкнул воскрешенный псиоником образ. – Быть может, я не твой учитель, но его образ я выдернул из твоей памяти. Это сложно объяснить, но память человека для таких, как я, – открытая книга. Я листаю воспоминания, где, – голос поменялся вновь, – мы вместе, любимый Сашенька… Помнишь, чей это голос? Помнишь Машу? А может, – снова смена голоса, – ты помнишь отца? Помнишь, как мы ездили в Сургут на соревнования? Ты ещё сломал ногу, а я нёс тебя в медпункт. Ты плакал, плакал…

– Пре-кра-ти-и-и!

– Сколько боли и обиды, сколько невыплеснутой ярости. У тебя в душе столько всего, сынок… Но я помогу тебе очиститься. Впусти меня в свой разум, позволь узнать то, что ты скрываешь от всех. А я отвечу на вопросы…

Спам рухнул на грязный бетонный пол, завопил, срывая голос:

– Я не хочу! Пожалуйста, перестань! Не надо! Я не хочу!..

– Я перестану, только когда ты откроешься… А ты откроешься. Обязательно. Рано или поздно. Ты ведь хочешь услышать ответы на свои вопросы?

– Нет! Не хочу!

– Не будь капризным ребёнком… – голос сменился, словно лопнула струна и ловкие пальцы музыканта перескочили на соседнюю. – Ты узнаёшь меня? Я – это ты. Удивлён? Всё потому, что, придя в Зону, ты убил в себе того Сашу Воронова, хилого и трусливого мальчика… Тот мальчик хотел услышать ответы на вопросы. Так слушай. Я – твой чёрный человек…

– Я – не он! Я изменился… – захрипел Спам, но мутант продолжал:

– Лагерь на Озере был закрыт со скандалом. Исчез без следа профессор Дугин, пропал Кривошеев, а вместе с ним – Сеня Барабас. Ты ведь знаешь, что произошло после того, как ты оставил наёмника в живых? Знаешь… Бедолагу Дугина, которого оставили сторожить Кривошеева, схватил Сеня. Они вместе с Кривошеевым и пленённым Дугиным ушли по одному из подземных тоннелей. Почему про тоннель никто не знал, кроме наёмников? Как думаешь? Мне кажется, – мутант хохотнул точно так же, как это делал Спам в прошлой жизни, до Зоны, – что Дугину просто навешали лапши на уши, мол, шлюз намертво запечатан. Но ты и об этом знаешь, ведь месяц спустя ты забрался в опечатанный лабораторный комплекс, спустился в подземелье и отпер шлюз. Что ты желал там увидеть? Зачем шел? Отомстить? Потешить своё любопытство?

Мутант вдруг перешел на хриплый бас Монгола:

– Ты шел туда, потому что был уверен – катакомбы ведут к «Скорбящему Камню». Ведь так? Можешь не отвечать, я чувствую, что эти воспоминания заблокированы, и пока ты сам не откроешь мне сознание, я не смогу их прочесть. Но я близко. Чувствуешь холодок в голове? Я выпотрошу тебя, Спам. Я узнаю всё, что знаешь ты!

Спам нырнул в очередное воспоминание, правда, увидел всё происходящее глазами Монгола. Это давало надежду. Быть может, мутант устанет, запутается, и тогда…

Костёр прогорал, щедро отдавая тепло холодному ветру, радиоактивной земле и людям, греющимся его живым дыханием.

– Я не сталкер, – Монгол принялся ловко откупоривать банку с тушенкой, продолжая говорить. – Найду сына и тут же вернусь домой.

– Зона и есть дом. Ты пока этого не понял, но, однажды придя сюда, уже невозможно вернуться в мир живых.

– Да-да, я слышал все эти сопливые бредни вроде «кусочек Зоны останется внутри», «тебя потянет обратно», – усмехнулся Монгол и подцепил на кончик ножа немного содержимого банки, – что там ещё? Про сталкерскую судьбу и нелёгкую долю героя?

Собеседник лишь пожал плечами:

– Поверишь позже. Ты врастаешь в Зону с каждой минутой пребывания здесь. И скоро не останется Азата Хусаинова, будет лишь сталкер Монгол – часть Зоны.

– Скоро не останется тушенки, – усмехнулся Хусаинов, отправляя в рот очередную порцию мяса. Хищно поблёскивало в свете костра широкое лезвие ножа, которым он, словно лопатой, подцеплял куски говядины. Поняв, что собеседник не собирается продолжать своё философствование, Монгол вновь заговорил:

– Да что вы все такие бесхребетные-то! Готовы гнить на этом радиоактивном болоте, веря во всякую нелепую хрень.

– Это наш дом.

– Это огромное недоразумение с кучей полоумных, которые едут со всего света. Артефакты им подавай, мутантов… Один такой придурок промыл мозги моему сыну, убедил, что быть сталкером – предел мечтаний для мужика.

– Может, он и прав…

– Мужики все там, – Монгол указал на восток, где над макушками елей розовел, как свежая ссадина, рассвет грядущего дня.

– Мужики работают, воспитывают детей, обнимают любимых женщин. А тут – сборище неудачников.

– Выходит, и я – неудачник? Ты бы так не обобщал. Среди людей живёшь.

– А я прямой, как лом. Что думаю, то и говорю. Если вижу сопливый бред, то сопливым бредом и называю.

– У вас в Казани все такие… прямые?

Монгол с тоской посмотрел на опустевшую банку, немного помолчал, потом процедил зло, каждое слово с подсвистом пуская сквозь зубы:

– Кроме тех, кто детей в Зону заманивает.

Совсем рядом, за сплошным кустарником, захрустели сучья, и Хусаинов вскинул автомат, но тут же опустил – на поляну к костру вышел Шприц. Пришел, чтобы доложить, что всё готово к встрече гостей.

– Монгол, ты с кем тут разговаривал? – недоверчиво поинтересовался здоровяк.

– Да так, сам с собой…

Сталкер огляделся:

– Ты был прав насчёт Рамиля… Он вошел в тоннель. С ним трое наёмников.

– Спам и Медведь на месте?

– Да, ждут…

И Спам вспомнил этот рейд… Неделю спустя после событий в научном лагере они с Монголом вычислили, кто мог охотиться за часами со «слезой камня». Как выяснили – другой вопрос и явно отдельная история, но всё же в один не слишком прекрасный для него момент Монгол сообщил:

– Это Рамиль.

Позже Хусаинов рассказывал сталкерам, что он следил за наёмниками Барабаса, те вывели его на самого Сеню, а тот – на Рамиля, то есть Адепта.

И вот привычным составом они придумали план, как возьмут Рамиля и наёмников. План простой и действенный.

В подземных катакомбах на Проклятой Топи у служителей Хозяев был устроен своего рода лагерь. Место мало кому известное, скрытое за стеной аномалий. Годом ранее Монгол и Спам умудрились повоевать там против Хозяев и даже схлестнулись с их хвалёными «воинами», зомбированными сталкерами с артефактными сборками на поясах. Теперь Проклятая Топь пуста и безжизненна, а после очередного выброса ведущую к ней тропу затянуло аномалиями. Единственный путь оставался через подземелья научного лагеря, опечатанного и законсервированного.