Впрочем, с соседями по потоку особой дружбы тоже не получилось. Попутные машины постоянно норовили то подрезать, то прижаться к заднему бамперу. Надя не поняла: или за те годы, что она не ездила, на дорогах начался тотальный беспредел, или опытные автомобилисты просто чувствовали, что в их ряды затесался новичок. И, по законам улицы, учили его жизни. А может, просто важничали, что сами на иномарках, а девушка на позорных «Жигулях» передвигается. Народ стал жить лучше, отметила Надя, ржавчин типа той, на которой она ехала, нынче на дороге почти не встречалось.

«К черту гордость. Надо у Димки «Мазду» требовать, — думала Митрофанова. — И рулить при каждой возможности. А то я как дура: права сто лет имею, а практики — никакой. Так совсем разучусь… Полуянов, правда, зудеть будет. Жалеть свою тачку. Ну и пусть зудит. А если «Мазды» ему жаль — пускай какой-нибудь «Матис» мне купит. Или «Гец».

Она, в очередной раз уворачиваясь от бешеной «Тойоты», одновременно нажала на тормоз и на сигнал. «Шестерка» откликнулась визгом шин, при торможении ее слегка повело. Нет, ну что за раздолбайка! На такой в элитный поселок и въезжать-то стыдно.

Впрочем, еще позорнее входить туда пешком, протопав четыре километра от ближайшего перекрестка, где останавливается автобус. К тому же отправься она своим ходом, точно бы опоздала. А так всего час прошел с момента, как она из квартиры выскочила. Значит, пятнадцать минут у нее в запасе точно есть. Ирка — девушка пунктуальная. Раз сказала, что через час с четвертью уедет, так и будет.

Надя притормозила перед КПП. Твердо выдержала презрительный взгляд охранника, устремленный на ее автомобиль. И сообщила ему, что приехала на семнадцатый участок. В коттедж Ирины Ишутиной.

— У вас есть предварительная договоренность? — важно осведомился халдей.

— Да. Хозяйка будет рада меня видеть, — ответила Митрофанова.

А про себя подумала: «Или, наоборот, не рада. Если я вдруг окажусь права».

* * *

Надя не сомневалась: Ирина встретит ее при полном параде. То бишь уже в костюме, с макияжем, нервно притопывая обутой в офисный башмачок ногой. А как иначе, если через пару минут на работу выезжать?

Однако, к ее немалому удивлению, Ишутина отворила ей в халате. Босиком. С неприбранными волосами, небрежно стянутыми грошовой резинкой.

— Ты ж говорила, что уезжаешь! — удивилась Надежда.

Та пожала плечами:

— Я отменила встречу.

И пригласила:

— Проходи.

Было что-то странное в ее немногословности и растерянной, совсем не хозяйской улыбке.

— Ты… ты не заболела? — осторожно поинтересовалась Надежда.

— Я?.. – Та продолжала отрешенно, будто инопланетянка, улыбаться. — Нет…

Но все же взяла себя в руки, уколола:

— Зато ты, я смотрю, совсем поправилась. Деловая такая… Хотя и бледная еще. Ладно. Шагай в гостиную. Кофейком тебя напою. Или, — опять этот странный, виноватый и рассеянный взгляд, — ты со мной теперь за один стол и не сядешь?

— С какой стати? — изумилась Надежда.

— А испугаешься, что отравлю, — хмыкнула Ишутина.

И неожиданно резким движением выхватила из Надиных рук ее сумку. По-хозяйски ее распахнула. Извлекла оттуда мобильный телефон. Выключила. И положила в карман своего халата.

— Эй… Ты чего делаешь? — тихо спросила Митрофанова.

— Да так… Ограждаю себя от твоих глупостей, — снова усмехнулась та.

Взгляд — ледяной. Губы — поджаты. Но Надя до сих пор не верила. Просто не могла поверить!..

Но за ручку входной двери — она до сих пор стояла на пороге — попробовала дернуть.

Однако та даже не шелохнулась. А Ирина, снова неприятно улыбнувшись, продемонстрировала гостье пульт дистанционного управления. Объяснила:

— «Умный дом». Чтоб дать любую команду, даже с дивана вставать не нужно. Заперто. И не пытайся.

Она протянула к Митрофановой руку, и та против воли вздрогнула.

— Да не дергайся ты! — презрительно произнесла хозяйка. — Если я говорю: будем пить кофе — значит, пока только кофе.

Она повернулась и, больше не глядя на Надежду, двинулась в гостиную. Митрофанова поплелась следом. И, пока шагала, успела отметить: а шансов-то выбраться у нее нет. Входная дверь заперта. Окна — тройные стеклопакеты, да еще и зарешечены. И явно никого больше в доме нет. А Димке — единственному, на чью помощь можно надеяться, она даже не намекнула, куда поехала…

Ирка тем временем махнула гостье на широченный, белой кожи диван:

— Садись. Кофе щаз сделаю. Ты мне только сначала скажи: как ты догадалась?!

— Ир… — тихо произнесла Надежда. — Я… я на самом деле ни о чем еще не догадалась… Только заподозрила…

— Ладно, заподозрила она! — фыркнула Ирина. — Раз ни свет ни заря ко мне приперлась — значит, точно поняла!.. Говори: как? Где я прокололась?!

— Да я просто случайно узнала… — промямлила Надя, — что ты замуж собираешься. За влиятельного человека. И тогда еще подумала: влиятельные — они невест придирчиво выбирают… А сегодня в Интернете прочитала, что ты за самого Тимофея Милюкова, оказывается, выходишь. Это ведь, если не ошибаюсь, сын известного олигарха? Того самого, кто весь газ в стране держит?

— Да, Митрофанова. Ты не ошибаешься, — поджала губы Ирина.

— Ну вот я и решила, — поникла Надя, — что такой человек… обязательно захочет, чтобы невеста его сына была безупречной. Абсолютно безупречной. Во всем. И ты на самом деле… ты — такая и есть. Молодая, красивая, самостоятельная, умная. — Она взглянула в глаза подруге.

— Слушай, Митрофанова, — поморщилась хозяйка. — Не надо тут рассыпаться в комплиментах! Тебе это не идет. Да и поздно ко мне подлизываться.

— А я к тебе и не подлизываюсь, — возмутилась Надежда. — Я действительно считаю, что ты… ты — в общем, мой идеал. Единственный человек, который всего сам своим трудом достиг. А та ошибка, что ты — нет, мы все, все трое! — совершили тогда, — с кем не бывает?!

— Думаю, папашка Милюков с тобой бы не согласился, — вздохнула Ирина.

— Значит, я угадала… — потупилась Надя.

— Угадала, — кивнула подруга. — Узнай старик, как мы развлекались, точно меня бы под зад коленом… — И задумчиво, все с той же отрешенной улыбкой добавила: — А согласись, тогда мы и подумать не могли, что эта история нам когда-нибудь аукнется!.. Просто прикалывались…

Десять лет назад

Наступил май, зашумели праздники, добрая половина москвичей отвалила в пригороды сажать картошку и анютины глазки. Дачная неволя светила и Коренковой, и Степану — но, к счастью, им удалось отбиться. Сослались на грядущие экзамены и массированную подготовку, которая якобы лишь в компании возможна. «У нас, мам, каждый за свою тему отвечает. Вызубривает ее и рассказывает остальным. Так быстрей и удобней. А если я с тобой на дачу поеду — получается, друзей подведу».