— А я хотел бы уподобиться ящику Пандоры, из которогообильно сыплются болезни, косящие людей налево и направо.

В этот момент послышались стоны, их испускали триприкованных цепями жертвы, которых начали мучать фурии.

— Развяжите их, — приказал Сен-Фон, — идавайте сюда.

Их развязали и подвели к моим гостям; ни одно существоженского рода не могло бы соперничать с ними в красоте и грации, и я воздержусьописывать то, что делали с ними два негодяя.

— Жюльетта, — промолвил возбужденныйминистр, — вы самое очаровательное и способное создание, у вас всепризнаки гениальности, и вы заслуживаете награды… Щите к нам и будем вместетоптать эти цветы; пойдемте в сад и предадимся тому, что диктует нам нашевоображение. У вас здесь есть укромные места?

— Сколько угодно, весь сад будет сценой для вашихбезумств.

— Превосходно. А дорожки не освещены?

— Нет, повелитель, темнота вдохновляет на преступления,и вы будете наслаждаться самыми ужасными. Пойдемте, принц, в эти мрачныелабиринты и примем вызов нашего злодейского воображения.

Мы все — оба распутника, я и трое жертвенных агнцев — вышлииз беседки. Войдя в темную аллею с изгородью, Сен-Фон воскликнул, что он недвинется дальше, пока не совершит совокупления, и, схватив самую младшую издевочек, злодей лишил ее .девственности и спереди и сзади прежде чемприсоединиться к нам минут десять спустя. Во время его отсутствия я пыталасьвозбудить старого принца, но без успеха. Казалось, никакая сила не можетподнять его орган.

— Так вы не собираетесь совокупляться? — крикнулиз кустов Сен-Фон, тиская вторую девочку.

— Нет, нет, продолжайте дефлорацию, — ответилстарый аристократ. — Я ограничусь их страданиями. Как только вы пропуститеих через себя, передавайте одну за другой мне.

Он ухватил своими клешнями первую девочку и принялся терзатьее самым немилосердным образом, а я в это время усиленно сосала его. Между темСен-Фон покончил с невинностью второй и в том же состоянии, что и первую,передал ее в руки принца, потом взялся за четырнадцатилетнюю.

— Вы представить себе не можете, как мне нравитсясно-шаться в темноте, — с чувством сказал министр. — Ночные тени —лучшие союзники для преступления, к тому же ночь во многом облегчает его.

Сен-Фон, который до сих пор все еще не испытал оргазма,теперь разрядился в зад старшей девочки, потом они с принцем обсудилидальнейшие действия. Было решено, что Сен-Фон оставит себе ту, которая толькочто выдавила из него семя, а двух других отдаст принцу, и этот злодей,вооружившись всем необходимым для пыток, воодушевляясь все сильнее, увел своихзакованных в цепи жертв. Я сопровождала моего любовника и старшую девочку,которой предстояло умереть от его руки. Когда мы отошли на приличноерасстояние, я рассказала ему о краже; «мы оба от души посмеялись, и он заверилменя, что по своему обыкновению, прежде чем явиться на наш званый вечер, принцпосетил публичный дом с тем, чтобы соответствующим образом настроиться, и чтонет ничего легче, чем убедить его в краже драгоценностей и денег в том самомместе.

— Я думала, что он ваш друг.

— У меня нет друзей, — ответил министр, — мневыгодны отношения с этим человеком, пока он находится в фаворе у короля, но кактолько ситуация переменится, и он попадет в немилость, я первым отшвырну его всторону. Он разгадал мои мысли, дал мне понять, что относится ко мне точно также, и предложил сотрудничать. Я согласился, и на этом держится наша с ним связь.А в чем дело, Жюльетта, вам не понравился этот человек?

— Я нашла его невыносимым.

— Честное благородное слово, если бы не политическиесоображения, я бы с удовольствием отдал его на вашу милость. Тем не менее мы,наверное, сумеем устроить его падение. Вы настолько полюбились мне, дорогая,что нет ничего на свете, чего бы я не сделал для вас.

— Но вы же говорили, что имеете перед ним какие-тообязательства?

— Кое-какие есть.

— Тогда как же, в свете ваших принципов, вы терпитетакое положение?

— Предоставьте это мне, Жюльетта. — Затем Сен-Фонпеременил тему и снова выразил свое восхищение тем, как я подготовила нынешнийвечер. — Вы женщина с безупречным вкусом и бесконечной мудрости; чем лучшея вас узнаю, тем больше убеждаюсь, что не должен расставаться с вами.

И потом впервые он обратился ко мне фамильярно, на «ты», и сторжественным видом разрешил мне, оказав тем самым великую милость, обращатьсяк нему точно так же.

— Я буду всю жизнь служить тебе, Сен-Фон, если таковотвое желание, — ответила я. — Мне известны твои вкусы, я будуудовлетворять их и, если ты хочешь сильнее привязать меня к себе, постарайсяугождать моим желаниям.

— Поцелуи меня, небесное создание, а завтра утром тебевыдадут сто тысяч франков, так что решай сама, знаю ли я желания твоего сердца!

В этот момент к нам подошла старая женщина, просившаяподаяние.

— Это еще что такое? — удивился Сен-Фон. —Кто пустил сюда эту шваль? — Он с изумлением уставился на меня, заметил намоих губах улыбку и сразу догадался.

— Прелестно, прелестно, — тихо пробормоталон. — Ну и что же тебе надобно? — повернулся он к нищенке.

— Увы, мой господин, я прошу милостыню, — ответилаона. — Может, вы соблаговолите взглянуть на мою нищету?

Она взяла министра за руку и завела в маленькую хижину,освещенную тусклой, свешивающейся с потолка коптящей лампой, где на почерневшейот сырости соломе лежали двое детишек — мальчик и девочка — не старшевосьми-десяти лет, оба голенькие.

— Посмотрите на эту несчастную семью, — обратиласьк нам нищенка. — Вот уже три дня у меня нет для них ни крошки хлеба. Выочень богатый человек, так будьте же милостивы и помогите несчастнымобездоленным детям. Я вас не знаю, сударь, но, может, вы знакомы с господиномСен-Фоном?

— Да, — скромно ответил министр.

— Так вот, перед вами его рук дело! Он приказалзасадить моего мужа в тюрьму; он лишил нас той малости, что у нас была, и вот втаких условиях мы живем почти целый год.

Самым главным в этой сцене, друзья мои, тем, чем я вправегордиться, была ее абсолютная подлинность: я заранее, с большим трудом,разыскала этих несчастных жертв несправедливости и алчности Сен-Фона, а теперьпредставила их ему во плоти, чтобы снова пробудить в нем порочность.

— Ах, негодяй! — воскликнул министр, пристальноглядя на жалкую женщину. — Да, я хорошо знаком с ним, клянусь Богом, и вытакже с ним познакомитесь: он перед вами… Знаешь, Жюльетта, ты прекрасноустроила эту встречу, у меня просто нет слов… Ну и на что ты жалуешься? Яотправил твоего мужа в тюрьму, а он ни в чем не виновен? Это правда. Но это ещене все: твоего мужа больше не существует. До сегодняшнего дня ты от меняскрывалась, а теперь отправишься вслед за ним.