– То есть? – не поняла я.

Официантка поправила вазочку с салфетками.

– Группу «Чили» слышали? Их песни часто порадио гоняют.

– Не помню, – призналась я. – А что?

– В «Чили» солистка поет, ну чистый парень, –пустилась в объяснения Татьяна, – и если не знать, что она девушка, никогда недогадаться. У нее хриплый бас! И эта женщина так же говорила. Закроешь глаза –мужик, откроешь – видишь симпатяшку. Она мне заплатила и приятеля увела, тотбольше ни слова не произнес.

– Теперь понятно, почему вам так запомнилосьпроисшествие, – кивнула я.

– Это еще не все! – округлила глазаофициантка. – На следующий день она снова заявилась. Ну умора! Оделась подмужика, парик нацепила, рыжий, глаза голубыми сделала, конопушки намалевала,бороду приклеила. Села за столик и говорит: «Вроде здесь драка случилась? Я изгазеты, если расскажешь, заплачу».

Проверить меня решила, протреплюсь я за бабкиили нет! Цирк!

– А вы как поступили? – заинтересовалась я.

Таня хмыкнула:

– Надо было подыграть ей, да устала я в тотдень и еще ногу подвернула, вот и ответила: «С цветными линзами надо аккуратнееобращаться. Если своя радужка темная, лучше брать зеленый оттенок, а неголубой. Там, где зрачок, есть дырка, в ней натуральный цвет поройпроскальзывает. Зелень бывает с крапинами, а голубизна нет, сразу ясно –фальшивые глазоньки. Голос у тебя – не придерешься, и борода супер, джинсы сосвитером тоже сойдут, бывают хлипкие мужики. Но вот руки-ноги выдают. Надоботинки сорок второго размера надеть, в носок газеты напихать, и ладнополучится, а ты в штиблетах как у Золушки. А уж чего с руками сделать, неподскажу, но они больше всего бабу выдают. Если еще хочешь мне денег дать, неоткажусь».

Я вспомнила, как Вера, описывая КимаЕфимовича, рассказывала о внешности «святого» целителя, его изящных руках сдлинными пальцами, и спросила:

– Как она отреагировала на твои замечания?

– Не смутилась, – улыбнулась Таня. – Кошелекдостала и заявила: «Тебе отдохнуть надо, чушь в голову лезет. Я из газеты,хотел материал для номера собрать». Надо же так других за идиотов считать! Комукакое дело до нашей забегаловки? Оба прибабахнутые, что он, что она. Его звали– Анька! Представляете? Мужик и Анька!

– Откуда это известно? – подпрыгнула я.

Таня пожала плечами.

– Я небось не глухая… Его так Жанна называла.Влетела сюда и с порога забасила: «Где Анька? Он тут? Я звонила! Кто со мнойговорил? Куда Аньку отвела?»

– Ясно, – очнулась я. – Басовитая женщинапредставилась Жанной?

– Нет, говорила же, я подняла звонящую мобилус полу, увидела на экране надпись «Жанна». Видно, она часто тому мужикутрезвонит, вот и определилась. А потом я удивилась, что парень говорит, –повторила Таня.

Я вынула из сумки кошелек и добавила к счетувнушительные чаевые.

– Вау! – обрадовалась девушка. – Хотитечашечку эспрессо за счет заведения?

Я отказалась от любезного предложения, вышлана улицу и остановилась около своей машины, задумавшись. Примерно два годаназад мужчина с забавным именем «Анька» беседовал в кафе со СветланойМихайловной. Подельница маньяка рассказала ему нечто крайне будоражащее иудрала. «Анька» впал в буйство, и выручать его явилась Жанна. Наверное, не надоникому объяснять, что «Анька» – это Анкибу. Таня не знала, как зовут клиента,вот ей и послышалось – «Анька», Жанна явно произносила – «Аник». И она же затемпришла в кафе в образе рыжеволосого мужчины. По всей видимости, именногражданская жена внука Бусыгина изображала из себя и экстрасенса. Она хорошозагримировалась, не получилось у нее только руки изменить. Жанна частоприезжает в пансион и легко могла тайком от сиделки взять паспорт старика,думаю, фото в нем давнее, а на год рождения никто и не смотрит. Нет, нотариусили сотрудник кредитного отдела банка очень внимательно изучат документ, но вбюро пропусков на телевидении просто пробежали по страничке глазами, выхвативлишь имя.

В кармане запрыгал мобильный, со мной опятьпыталась соединиться Маша.

– Муся, угадай, где я? – радостно завопилаона.

– Дома, – ответила я. – В предместье Парижа,конечно, не в Ложкине!

– А вот и нет! – захлебываясь от восторга, выкрикнулаМанюня. – В Германии!

– Да ну? – удивилась я. – Кто тебя туда отвез?И зачем?

Маруся поделилась радостью. У ее подруги АнеттДюпон есть старшая сестра Франсин, которая завтра выходит замуж за бюргера.Анетт будет подружкой невесты, Франсин должны сопровождать в церковь восемьдевочек. И, вот неприятность, одна из участниц праздника сломала ногу. Анеттпопросила Маню заменить выбывшую и сейчас…

Связь прервалась, я набрала номер Манюни иубедилась, что та на самом деле в Германии, потому что услышала мужской голос,говоривший на немецком.

Я когда-то изучала язык Гейне и Гете, новладею им не очень хорошо, однако даже моего весьма скудного словарного запасахватило, чтобы понять: Маруся оказалась вне зоны доступа.

У меня закружилась голова. Я нырнула в салонмалолитражки и попыталась разложить по полочкам полученные сведения. Мысли вголове путались, руки затряслись, снова отчаянно зачесался живот. Отбросивпредположение о начинающейся лихорадке реки Нга, я стала тереть зудящее место.Похоже, после того, как я померила штанишки от дизайнера Саши Пушкина,созданные из «хитрого» материала, я заработала аллергию, которая обостряется втот момент, когда мой мозг усиленно обдумывает какую-то проблему. Наверное,надо обратиться к врачу.

Представляю реакцию специалиста, когда онуслышит от больной слова:

– Доктор, аллергию у меня вызывает умственнаядеятельность.

Поток машин замер, я пристроилась в хвосттемно-синей «девятке» и опустила стекло своего окошка. Здравствуй, пробка!Вместо того чтобы заняться анализом сведений, я стала рассматривать соседей иувидела девушку, судорожно всхлипывающую в ярко-красной праворульной «букашке»,стоявшей почти впритык к моей машине.

– Может, я могу чем-то вам помочь? – спросилая. – Что-то случилось?

Девушка махнула рукой и помотала головой.