Ярость окатывает меня обжигающим потоком. Я бы сейчас кого-нибудь убил. Коварная, изменчивая, лживая шлюха! И куда только я смотрел? Она так охотно раздвинула передо мной ноги. Каким же идиотом я был, если считал себя единственным?!

— Ах ты, сука! — выплевываю я, стряхивая ее ладонь со своей руки. Вскакиваю, переворачивая стул. Швыряю на стол пригоршню двадцатифунтовых купюр. — Как раз хватит, чтобы оплатить твои услуги.

— Уильям…

— Джексону повезло! — рычу я.

Бреду прочь, не разбирая дороги. Поверить не могу, что меня вот так просто поимели. Я ошибался от начала и до конца. Чего же тут удивляться, что моя компания идет ко дну? Все мои умозаключения гроша ломаного не стоят.

Она держала меня за придурка. Все было в ажуре, пока она могла прикрываться святошей Джексоном, а теперь она сама по себе и ей негде спрятаться. Я никогда не был ей по-настоящему нужен. Она всего-навсего хотела получить кайф — вкусить запретный плод. Разумеется, она не желала, чтобы я уходил от Бэт. Я был лишь частичкой ее жизни «на стороне»; наверняка у нее в запасе еще один женатый простофиля.

Как я мог быть таким долбаным слепцом?

Следующие несколько недель я живу словно во сне. Теперь уже я не отвечаю на звонки Эллы. Удаляю ее номер из записной книжки и блокирую ее письма по электронной почте. Жалко, что нельзя с той же легкостью заблокировать боль.

Цепляюсь за свою ярость, покуда могу, и все же, в конце концов, из-под слоя гнева всплывает печаль. Как будто мое сердце пропустили через уничтожитель бумаг. Мысль, что Элла в придачу сделала из меня лоха, — словно соль на рану.

А ирония вот в чем: случись то же самое в любой день из предыдущих восьми лет, я бы так не терзался. Еще три месяца назад наши отношения представляли собой двухмерную, тщательно организованную интрижку. Они попросту не существовали за пределами одной-единственной ночи в месяц. Я всеми силами старался не лезть к Элле ни в жизнь, ни в душу, а она не задавала личных вопросов мне.

Смерть Джексона все перевернула вверх дном. Впервые я увидел истинную Эллу — уязвимую, способную на ошибки женщину, прятавшуюся за маской совершенного самоконтроля. Я влюбился в нее так, как никогда не влюблялся в прежнюю самоуверенную Эллу. Влюбился в ее страх перед перелетами, в ее смешные туфли, в то, как ее раздражает терять парный предмет — перчатку, книгу, сережку; в то, как у нее течет из носа, когда она плачет, в ее вечно меняющееся и непредсказуемое настроение.

Оказывается, так и не увидел истинную Эллу. Оказывается, наши отношения были игрой.

Беру со стола красную кожаную коробочку и убираю в карман. Золотой браслет от «Картье» — символ любви. Моя модница дочь уж точно оценит, даже если Бэт он не понравится. По заказу на браслете выгравировали имя моей жены.

Она в самом деле старается. Конечно, наш секс не сногсшибателен, но, во всяком случае, регулярен; иногда Бэт даже проявляет инициативу.

Она сходила с Кейт за покупками и впервые за двадцать лет изменила прическу; ей очень идет эта мальчишеская стрижка. И дело не только в том, как она выглядит. Тихо, без скандалов Бэт дала понять, что больше не позволит собой командовать. Она пересилила, заставив меня отказаться от нового «хаммера» и вместо него выбрать идиотский «гибрид» — без Кейт тут уж точно не обошлось. Конечно, ко всему еще предстоит привыкнуть, однако мне скорее импонирует эта ее новая дерзость в отношениях. Я и сам не осознавал, как устал нести бремя нашего брака в одиночку. Впервые за все эти годы я почувствовал, что мы с Бэт связаны.

Это Бэт придумала компромиссное решение с Нью-Йорком. Я бы предпочел, чтобы Кейт вовсе никуда не уезжала, и все же, если она поедет с Беном, по крайней мере, мне будет немного спокойнее.

Когда Бэт попросила меня подождать год, я увидел в ее предложении только возможность уйти. А вдруг это возможность сделать шаг вперед?

На выходе из офиса меня останавливает телефонный звонок. Оглядываюсь, ища глазами Кэролин, но ее уже нет.

— Уильям? Это Малинш Леон. О, Уильям! Я мучилась несколько дней, но наконец, до меня дошло — в супермаркете. Знаешь, у них там самый лучший выбор специй; ведь когда-то я заказывала Киту сумах из Дубая — это был единственный способ раздобыть свежий; ну, в общем, я стояла в раздумье над тмином — купить целиковый или молотый, и вдруг вспомнила, где видела того симпатичного парня, которого встретила у тебя в офисе, — ну то есть бойфренда Кейт. Я еще подумала, что у него знакомое лицо. Может, это и не важно, но Николас говорит, до него доходили слухи, будто у тебя проблемы с попыткой перекупки компании конкурентом, и я услышала знакомое имя…

— Мэл, — терпеливо спрашиваю я, — о чем ты говоришь?

Она хихикает.

— О Боже, опять моя девичья память! Николас утверждает, что я забыла бы собственное имя, если бы оно не значилось на прачечных бирках. Ну конечно, я о Дэне! Он приходил в мой ресторан накануне Пасхи со своим родным отцом — я знаю Саймона много лет. Уильям, отчим Дэна — Джеймс Ноубл. Просто я подумала, что тебе следует это знать.

— Дэн не шпион, — упорствует Бэт.

— Да о чем ты? Разумеется, шпион, мать его! — Я мечусь по кухне, едва не спотыкаясь о собаку. — И я, черт меня подери, взял его на работу! Я дал ему работу в своей конторе!

Бэт загружает в посудомоечную машину очередное блюдо.

— Это не Дэн, — упрямо повторяет она.

— Ты не слышала, что я тебе говорил? Наверняка все было спланировано с самого начала. Только вспомни, как он появился здесь: как гром среди ясного неба! Кейт, конечно, и не подозревала, что он использует ее, чтобы подобраться ко мне, но…

— Уильям! Не мог бы ты заткнуться на минутку!

Время от времени я начинаю сомневаться, что ее новая уверенность в себе — такое уж благо.

Бэт захлопывает дверцу машины и поворачивается ко мне лицом.

— Это не Дэн! Ты не можешь вломиться к нему домой посреди ночи с обвинениями в промышленном шпионаже! Чего ты хочешь — выволочь его из постели и вздернуть на ближайшей яблоне?

— Только не надо устраивать мелодраму. — Я перестаю расхаживать и смотрю на жену, сощурив глаза. — А с чего вдруг ты так уверена, что это не Дэн?

— И не я тоже, если ты на это намекаешь, — отрезает Бэт. Памятуя о том, что Кейт смотрит в соседней комнате телевизор, я понижаю голос:

— Послушай, Бэт. Все сходится. Последние полгода Джеймс Ноубл все время идет на шаг впереди, перекупает лучших сотрудников и крадет клиентов прямо из-под носа. Значит, у него должен быть крот — то есть шпион, имеющий доступ к большему, чем просто данные в офисе. Отдельные сотрудники, которых он переманил, были слишком сообразительными. И вот, словно по мановению волшебной палочки, на сцене перед самым Рождеством появляется Дэн. Сложи же два и два. Это Дэн, как пить дать Дэн.

Бэт увлеченно натирает кухонную стойку. Долгое время ни один из нас не произносит ни слова.