Несколько дронов, не успев отвернуть от внезапно возникшего на их пути препятствия, с жаркими вспышками влепились в поверхность чужеродного корабля, но тот, кажется, даже не заметил такой досадной мелочи. Среагировав на изменение тактической обстановки, «Проклятие Галактики» и последний оставшийся на ходу фрегат одновременно прекратили огонь, а в следующую минуту умело направляемая Ником яхта вплыла в центр образованного гейтом круга, и сражающиеся корабли исчезли, уступив место заполнившему все окружающее пространство желтовато-серому шару планеты.

Пангея вращалась вокруг двойной звезды и представляла собой небольшую планету земного типа, небо которой было всегда затянуто сплошной пеленой облаков. Яхта вынырнула из гейта над ночной стороной Пангеи и развернулась дюзами по направлению своего движения, готовясь начать торможение в периазисе орбиты. Здесь не было контрольно-диспетчерского центра: корабли, прилетавшие сюда, направляла автоматическая орбитальная станция, следившая за движением в окружавшем планету пространстве.

– Можете перекусить, если хотите, – сказал Ник, – у нас в запасе минут тридцать, потом придется пристегнуться перед посадкой.

– У меня есть виски, – поднялся со своего места Макс, – хотите?

– Откуда? – ошарашенно спросил Ник.

– Да так… приятель поделился.

Макс расстегнул застежку вещмешка и извлек оттуда флягу.

– Алкоголь вреден для молодого организма, – назидательно произнес Ник, – он вызывает привыкание, разрушает клетки печени и головного мозга, приводит к деградации личности, а посему его следует непременно уничтожать. Дай сюда, я немедленно этим займусь.

– Погоди, хоть закуску принесу, – вздохнула Эстер и направилась к мини-бару, где за высокими прозрачными дверцами были закреплены в мягких зажимах хрустальные бокалы.

– И еще нужно определиться, где будем садиться, – как бы между прочим бросила через плечо она.

– Говоришь, Аррадо был моим университетским приятелем… – задумчиво протянул Ник. – Макс, дай сюда «пад».

Подключив имплант-гарнитуру, Ник настроил соединение с инфосетью и подключился к нейросайту технологического университета Зеуса. Как и следовало ожидать, система автоматически распознала в нем Кристера Рутта и впустила во внутреннюю базу данных. Отыскать среди выпускников Фернандо Аррадо не составило особого труда, а в его скудном досье нашлись и столь необходимые Нику контактные данные.

– Город Тери, – сказал, наконец, он. – Космопорта там нет, зато имеется посадочная площадка.

Вскоре корабль занял стабильную эллиптическую орбиту вокруг Пангеи. Автопилот благодаря стараниям Эстер практически не работал, зато бортовая управляющая система пока еще справлялась с расчетами и вовремя выполняла все необходимые коррекции.

– Интересно, что понадобилось воргам на Калорисе? – задал уже давно мучивший его вопрос Макс.

– Кто ж их знает? – меланхолично откликнулся Ник. – Официально мы практически не контактируем с этой расой.

– А почему?

– Слишком велика разница в психологии, – пожал плечами Ник. – Даже негуманоидов-штирхов, и тех порой понять гораздо проще. А уж эти… Запутанней их образа мышления разве что только пресловутая женская логика…

– Но-но, я бы попросила! – предостерегающе подняла указательный палец Эстер.

– Расскажите поподробнее, сэм Рутт! – умоляюще протянул Макс. На его лице отразилось столь наивное детское любопытство, что Ник тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, приготовившись изложить все, что он знал об этой загадочной цивилизации.

– Как ты помнишь, с воргами мы впервые столкнулись очень давно, они прилетели в Солнечную систему примерно тогда, когда Ассоциация только начинала строить свою транспортную сеть. В общем-то, это была первая разумная раса, с которой земляне встретились в космосе. Кто они, откуда, где именно находится их родная планета, мы тогда, конечно же, не знали. Впрочем, не знаем этого и сейчас. Ворги не проявляли к нам никакой агрессии, скорее, они вели себя как наблюдатели, не особенно стремясь к контакту. Сначала политики опасались, что их цель – колонизация Земли, но наша планета, похоже, не представляет для воргов решительно никакого интереса, так же как и само человечество. Прилетели, посмотрели и убрались восвояси. Кто-то утверждал, что они обязательно придут снова, но они не вернулись. Так, появляются иногда на окраинах периферийных систем… Космос большой, Макс, места хватит всем.

– А вы когда-нибудь видели живого ворга? Как они выглядят? – не унимался тот. Ну пацан пацаном, а все туда же, воевать… Ему бы выучиться на какую-нибудь хорошую специальность, девчонку себе найти симпатичную, гулять по вечерам, на звезды любоваться. Нет, понесла нелегкая…

– Ни живого, ни мертвого, – улыбнулся в ответ Ник. – Их вообще мало кто видел. Говорят, высокого роста, около двух метров, двоякодышащие, с четырьмя специализированными верхними и двумя нижними конечностями…

– Это как?

– Ну, две хватательные руки, как у тебя, две ноги, на которых они ходят, и еще две руки, играющие роль органов чувств, ворги ими осязают и исследуют предметы. Средней парой конечностей они могут пользоваться и так и эдак, то есть при необходимости в состоянии бегать и на четырех ногах. Причем бегают они быстро. Бесполы. Имеют внешний и внутренний скелет, высокую способность к регенерации тканей и распределенную, очень сложную нервную систему вместо централизованного мозга, поэтому их еще иногда называют полицефалами. Вот, собственно, и все, что нам известно.

– Негусто… – разочарованно протянул Макс.

– А ты думал… Они, видишь ли, нам свои тушки для подробных исследований не предоставляли. Все, что мы знаем о воргах, нам стало известно от них же самих.

– А почему вы сказали, что у них запутанный образ мышления?

– Не запутанный, а, скорее, чуждый человеческому и потому трудный для понимания. Как бы тебе объяснить… Видишь бокал виски? Что ты можешь о нем сказать?

– Ну… – Макс внимательно посмотрел на закрепленный в специальном захвате на подлокотнике пилотского кресла бокал. – Он сделан из прозрачного материала… Имеет цилиндрическую форму… Небольшой размер… И еще он красивый.

– Все?

– Все.

– А ворг бы сообщил, что это составной предмет, включающий жидкость и сосуд из плотного материала, и потому он символизирует единство изменяющегося, принимающего любую форму и постоянного начала. Причем одно не имеет смысла без другого, поскольку жидкость аморфна вне сосуда, а сосуд существует только для того, чтобы вмещать жидкость. При этом оба этих объекта в состоянии пребывать и по отдельности, но только вместе они образуют единую новую сущность. А самое главное, ворг оформил бы эту идею одним-единственным коротким образом-словом. Правда, они не пользуются привычной нам речевой коммуникацией. Да и видят окружающий мир немного по-другому.

– Если честно, я ничего не понял из вашего рассказа, – растерянно произнес Макс.