Ровный характер местности позволял мне даже в движении видеть, что лошади моих конников, несущихся на оба фланга противника, падают ка» листья деревьев в осеннюю пору. Вражеские лучники стреляли быстро, было видно, что это опытные стрелки. Некоторые воины, слетев с лошадей поднимались и направлялись в тыл, и я видел, что сами они невредимы поражены лишь их лошади. Однако некоторые из них, упав с лошади, уже не шевелились, и я понимал, что сами они либо убиты, либо ранены.

Рана от стрелы, если она не поразила какой-либо важный орган и ее наконечник не из закаленной стали, особой опасности не представляет, и сам я не раз бывал поражённым ими и оставался живым, но если наконечник стрелы закален, то рана от нее не заживает или же заживает очень долго. Среди моих воинов были такие, что в ходе боя случалось были пронзены добрым десятком стрел, однако вытащив их из раны, они продолжали биться, потому что стрелы те не поражали их жизненно важных органов, однако впоследствии, так как наконечники тех стрел были из закаленной стали, они умирали от ран, которые не поддавались излечению.

До сближения с рядами пешего противника, моих конников поражали вражеские стрелы, но как только они дошли до них, я несколько успокоился. Я знал, что с того момента, мои конники неуязвимы и могут наконец пустить в ход свои сабли, булавы и стрелы. Я же с центром войска двигался в направлении противника, однако не собирался атаковать его. Я велел своим всадникам, чтобы они, как только всадники Тохтамыша тронутся с места, разворачивали своих лошадей и потихоньку, рысью («юртма») отступали назад, поражая врага в стиле «кейкач» (т. е. повернувшись на скачущей лошади назад, лицом к преследующему его противнику, осыпать его стрелами — Марсель Брион).

Я предвидел, что прорыв моих всадников к пешим флангам противника повлечет за собой тяжелые потери и не хотел нести таких же потерь в центре своего войска. Жертвы живой силой на поле боя неизбежны, однако такое приемлемо лишь тогда, когда имеют место достаточные основания, а не прихоть. Я медлил с началом атаки центра войск Тохтамыша для того, чтобы дать возможность своим конникам на флангах прорваться в тыл противника, что ускорило бы уничтожение всадников повелителя кипчаков, поэтому спешка в данном случае не была необходима. Однако предвидение мое частично оправдалось, а частично нет — мне удалось заставить сорваться с места всадников кипчакского царя, однако мне не удалось избежать схватки с ними — уж очень быстро им удалось догнать нас.

Если бы я скомандовал, чтобы мои конники ускорили свой ход, перейдя на галоп чтобы оторваться от кипчаков, я мог оказаться слишком далеко от поля боя и потерять связь со своими флангами и резервным войском и, вследствие чего мог быть уничтожен. Мне поневоле пришлось оставаться посреди поля битвы, чтобы не терять связи с флангами и резервным войском. Поэтому я вынужден был, вопреки своим прежним планам ввязаться в схватку со всадниками Тохтамыша. Мой знаменосец передал конникам сигнал начать сражение, и все поняли, что настал час, решающей битвы.

В тот день я был доволен порядком и дисциплиной среди моих воинов, и возблагодарил Бога за то, что сам я обладал привычкой к твердой дисциплине и порядку. Потому что, если командующий войском сам недисциплинирован, его воины и и их начальники будут такими же. Если бы я был ленивым и изнеженным гулякой и проводил много времени, подобно некоторым другим правителям, за чашей вина, не добился бы твердого порядка и дисциплины в своем войске. Будь я праздным по натуре и проводи я время в лагере занятый лишь едой и сном, не сумел бы завоевать уважение среди своих воинов и их начальников. Но они знали, что как дома, так и в походе, я постоянно слежу за состоянием войска, как на привалах, так и военных лагерях каждодневно наравне с ними упражняюсь в сабельной рубке, стрельбе из лука и метании копья, машу палицей, чтобы сохранить силу и подвижность рук, не оставляя их без дела. Воины и их начальники знали, что поскольку я сам неустанно тружусь, то ни в ком не потерплю лености. Они знали так же, что сам будучи бесстрашным перед лицом смерти, я не потерплю, чтобы кто-либо из моих людей проявил малодушие и колебания из-за страха умереть на поле боя, а тем более пытаться покинуть его.

Когда мой знаменосец, размахивая вымпелом, передал старшим и рядовым воинам приказ о начале сражения, через несколько мгновений сабли были обнажены, а палицы и стрелы взяты наизготовку. После чего мы развернули своих коней и ринулись на врага.

Схватившись с вражескими конниками, я убедился в их отваге и стойкости. Наша яростная атака не смутила их и они начали орудовать своими шашками и копьями. Я велел знаменосцу просигналить всем о том, что враг оказался сильным и стойким, и потому следует действовать серьезней и проявлять большую осмотрительность.

Мое повеление было принято военачальниками, которые в свою очередь передали его рядовым воинам и те, без какого-либо страха перед смертью, ринулись в схватку, чтобы уничтожить кавалерию Тохтамыша. Я сражался наравне с ними, в правой руке я держал саблю, а в левой секиру, иногда я защищался правой рукой, нападая левой и наоборот. С каждым взмахом секиры я валил с коня очередного вражеского воина, и с каждым выпадом клинка по меньшей мере наносил ранение, исключая случаи, когда моя сабля натыкалась на кольчугу или панцирь: многие из воинов Тохтамыша были облачены в доспехи и шлемы.

Если бы мне не приходилось удерживать уздечку своего коня, тогда я мог бы беспрерывно орудовать обоими руками, вооруженными саблей и секирой. Однако необходимость править лошадью вынуждала меня время от времени вешать секиру на луку седла и брать в руки узду, чтобы вести животное в нужном направлении. Мои воины дрались спокойно, ибо не несли ответственности за ведение боя и его исход. А мне в пылу сражения приходилось одновременно следить за ходом всего сражения, следить и владеть обстановкой, в которой находились мои воины, определять, не нуждаются ли они в подмоге со стороны резервных сил и так далее.

Рядовой воин на поле боя может быть спокойным, ибо не несёт иной ответственности кроме как убивать врага и оберегать собственную жизнь. Тогда как военачальник ответственен за многое другое и потому он постоянно должен следить за состоянием войска. С одной стороны, я страстно желал лично участвовать в схватке, видеть как