Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я расскажу тебе сейчас кое-что, милая. И то, что я расскажу, должно навсегда остаться в тайне. Прости меня, волчонок, если бы дело не касалось чужой жизни, я бы просто попросила честного слова… Но сейчас мне его будет недостаточно, Дин. То, что ты услышишь, ты никому не сможешь рассказать или написать. Понимаешь?
Рональдин кивнула, и Эмирин продолжила:
— Очень-очень давно одна девушка-оборотень спасла от смерти наследного принца Эдвингарда. Он так и не стал императором, отрекшись от престола, но нынешний император Велдон — его прямой наследник. На Эдвине было сильное проклятье, смертельное проклятье. Но она смогла побороть его, заменив кровь принца своей.
Дин открыла рот и вытаращила глаза.
— Она, наверное, не выжила, да?..
— Выжила, волчонок. Но это уже другая история… Альтерры свято хранят свою тайну, но факт остаётся фактом — в их жилах течёт кровь оборотней. Именно поэтому они могут составить пару одному из нас. Они не могут обращаться, у них нет регенерации, только повышенный иммунитет и физическая сила раза в полтора больше обычной человеческой. И Зов, конечно, они слышать никогда не будут. Но ты — будешь.
Дин сглотнула.
— Но ведь Мирра… Она же к ним… Не имеет…
Эмирин улыбнулась и выразительно посмотрела на дочь.
— Мирра? Мирра… Мир… Мир?!
Ректор засмеялась, а Рональдин резко побледнела.
— Я его убью…
— Не стоит, волчонок. Он совершенно не виноват. Ты же знаешь, как действует магия Разума.
— Но… зачем?!
— Покушения. И последний наследник. Мне совсем не хочется, чтобы Велдон остался в одиночестве. Поэтому Миру приходится терпеть. И тебе придётся, Дин. Я прошу тебя — никаких выяснений отношений сейчас. Подожди немного. Я надеюсь, скоро всё придёт в норму, девочки станут мальчиками, и тогда поговорите. Хорошо?
— Хорошо… — неохотно процедила Рональдин, сдвинув брови. Эмирин рассмеялась и чмокнула дочь в нахмуренный лоб.
После ухода Дин ректор некоторое время ходила по комнате, тихонько посмеиваясь. А потом плюхнулась в кресло и, улыбнувшись, сказала:
— Кажется, у Альтерров фамильная тяга к имени «Рональда»… Ну какая же ты дурочка, Ро!
И она вновь тихо рассмеялась.
Шайна Тарс
В среду вечером Рональдин вела себя как-то странно. Бледнела, краснела и с трудом разговаривала, особенно с Миррой. Рыжая удивлённо косилась на неё, но ничего не говорила. Я тоже помалкивала, почему-то ощущая, что это совсем не моё дело.
В ночь на четверг мне не спалось. Нет, снов про Триш я не видела — просто не спалось. Всё вспоминала бесстрастное лицо Дрейка… и думала, могу ли наведаться к Норду.
Когда с соседних кроватей раздалось почти синхронное посапывание, я встала, бесшумно оделась и выскользнула в коридор академии. После отбоя прошло почти три часа, поэтому здесь было пусто и тихо. Я пошла по направлению к залу памяти, поминутно озираясь — казалось, что мои шаги должны быть хорошо слышны. Но, по-видимому, я ошибалась — никто так и не явился, чтобы пожурить меня за гуляние по коридорам в неуставное время.
При моем приближении к портальному зеркалу поверхность его засеребрилась, словно отразив лунный луч. Я осторожно протянула руку и, как всегда, почувствовала, что меня утягивает внутрь.
Несколько секунд бешеного головокружения при полнейшей тишине и заложенных ушах — и я вывалилась в императорской библиотеке.
На этот раз здесь было совершенно темно, но я тем не менее чуть не заорала — из совершенной темноты на меня взирали два больших зелёных глаза…
Отскочила назад, наткнулась спиной на книжную полку, зашипела от боли, а сама полка закачалась и выпустила на мою голову какой-то увесистый книжный том.
— Кхаррт! — выругалась я и потерла макушку — больно!
— Шайна? — раздался из темноты знакомый голос, и я вздохнула с облегчением. Мгновением позже Норд запустил в воздух несколько сверкающих светлячков, осветивших помещение полностью, и я увидела не только своего знакомого, но и… кошку.
Именно её зелёные глаза так напугали меня поначалу. Она сидела на столе прямо напротив портального зеркала и смотрела на меня почти с человеческим любопытством.
— Что-то случилось? — спросил Норд, наблюдая, как я продолжаю потирать макушку. Он был абсолютно одет и выглядел человеком, который ещё не ложился. Белая рубашка с закатанными рукавами, поверх — тёмно-зелёный жилет со шнуровкой, чёрные брюки и широкий пояс с фигурной пряжкой — хоть на бал!
— Ничего особенного, — ответила я, отводя взгляд — и так таращилась на него слишком долго. — Просто темно было, а тут эта кошка… и глаза… Я испугалась.
— Ты ушиблась? — спросил он с беспокойством, подошёл ближе и не сказал — приказал: — Наклонись немного, я посмотрю.
— Не стоит…
— Наклонись, прошу.
Кому угодно другому я бы отказала, но Норду почему-то не смогла. И поэтому чуть наклонила голову.
Мимолётное прикосновение, невесомое, почти не ощутимое — и всё, тупая боль от удара увесистой книжкой прошла. Я выпрямилась и, встретив его взгляд, полный чего-то для меня совершенно не понятного, почувствовала, что краснею.
Несколько секунд Норд молчал, наблюдая за моим наливающимся краской лицом, а потом вдруг поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до пылающей кожи щеки. Но почти тут же убрал ладонь.
— Пойдём, я познакомлю тебя с той, кого ты так испугалась, — сказал он как ни в чём не бывало, развернулся и подошёл к столу. Почесал кошку между ушами — та оглушительно замурчала — и продолжил: — Это Хель, кошка его величества.
И тут я её узнала. Конечно, это было непросто, ведь теперь у неё не было взлохмаченной шерсти и ран по всему телу — но всё же это была она. Кошка, которую спасла Триш.
Значит, Хель…
— Красивая.
— О да. — Норд улыбнулся и почесал Хель под подбородком. Она зажмурилась от удовольствия и подняла голову выше, чтобы ему было удобнее. — Очень красивая и умная. Да, Хель, это про тебя. Умница девочка.
В голосе Норда звучало столько ласковой заботы, что я вновь начала краснеть.
— А я её знаю, — вдруг призналась я, и он посмотрел на меня с удивлением. — То есть, она мне снилась. Понимаете… то есть, понимаешь… Я видела во сне несколько дней назад…
— А-а-а, — протянул он, — опять сон про Триш?