— Скажите мне, лорд Уэйкот, а вы не боитесь того, что сделает с вами Рейвенвуд, когда узнает, как вы меня оскорбили?

— Ничего не сделает. Ни один человек, находясь в здравом уме, не осмелится мошенничать с Рейвенвудом в карты или обманывать его в бизнесе. Но все знают, что он и пальцем не пошевелит, чтобы рисковать своей шеей из-за дамы. Он уяснил, что нет ни одной женщины, ради которой стоит схлопотать пулю. — Уэйкот прожевал кусочек сыра и отхлебнул чаю. Поморщился:

— Слишком крепкий.

Софи на миг закрыла глаза.

— Я всегда завариваю такой для Рейвенвуда.

— Да? Ну что ж, в таком случае я выпью.

— А почему вы сомневаетесь, что мой муж может вызвать вас на дуэль? Он ведь дрался из-за Элизабет.

— Даже с двумя. Ну, во всяком случае, так говорят. Но это было в первые месяцы после свадьбы, когда он еще верил, что Элизабет любит его. После второй дуэли, должно быть, понял, что никогда не сможет ни завладеть духом Элизабет, ни драться из-за нее с каждым мужчиной. И оставил попытки мстить за честь женщины.

— И вы поэтому не боитесь его? Поскольку твердо знаете, что он не вызовет вас на дуэль из-за меня?

Уэйкот еще отхлебнул чаю. Его взгляд не отрывался от пламени очага.

— А почему он должен вызвать меня из-за вас, если он не сделал это ради Элизабет?

Софи почувствовала в голосе Уэйкота неуверенность. Похоже, он пытался убедить себя, как и ее, что ему нечего бояться Джулиана.

— Любопытное мнение, милорд, — тихо отозвалась Софи.

— А почему, спрашивается, он должен меня вызвать? Вы даже сравниться не можете с Элизабет.

— Это мы уже выяснили. — Софи наблюдала за ним и чувствовала, как от напряжения у нее живот словно стянулся в узел.

Уэйкот еще отпил чаю из чашки. Он делал это механически, не чувствуя вкуса, погрузившись в воспоминания.

— В вас нет ее стиля и очарования.

— Совершенно верно.

— Нет, он не пошлет мне вызов. — Уэйкот медленно улыбнулся. — Но он не дрогнув способен убить вас, как и ее. Да, пожалуй, именно так он и поступит, когда обнаружит, что сегодня произошло.

Софи молчала, пока Уэйкот допивал чай. Ее собственная чашка оставалась нетронутой. Она держала ее в ладонях, не отпив ни глоточка, и ждала.

— Чай был великолепный, дорогая. Теперь позвольте отведать хлеба с сыром.

— Да, милорд. — Софи поднялась.

— Но сначала, — проговорил медленно Уэйкот, — вы начнете раздеваться и наденете на шею изумруды Рейвенвуда. Так всегда поступала Элизабет.

Софи молчала, ожидая, что вот-вот подействуют травы.

— Я не собираюсь раздеваться перед вами, лорд Уэйкот.

— Нет, разденешься! — Неизвестно откуда он вынул небольшой пистолет, не больше ладони. — Ты будешь делать то, что я велю. — И он радостно улыбнулся. — И во всем будешь повторять Элизабет. Я буду руководить каждым твоим шагом, Софи. Даже тем, как ты должна раздвинуть ножки, дорогая.

— Ты такой же сумасшедший, как и она, — прошептала Софи.

Она отступила к огню. Уэйкот ослабил веревку, и она сделала еще шаг, потом еще. Он позволил ей пройти через всю комнату — и вдруг с грубой жестокостью дернул за веревку.

Софи неуклюже шлепнулась на каменный пол и лежа пыталась собраться с силами. Она со страхом посмотрела на Уэйкота. Он все еще улыбался, но его глаза были совсем сонными.

— Ты должна делать так, как я говорю, Софи. Или я причиню тебе боль. Она осторожно села.

— Точно так же, как вы сделали больно Элизабет в ту ночь у пруда. Рейвенвуд ее не убивал. Не так ли? Вы убили ее. И вы убьете меня, как и свою неверную красавицу Элизабет.

— Что за глупости? Я не трогал ее. Это Рейвенвуд убил ее. Сколько можно повторять.

— Нет, милорд, все эти годы вы пытались убедить самого себя, что Рейвенвуд виноват в ее смерти. Вы не хотите признать, что вы убили женщину, которую боготворили. В ту ночь вы преследовали ее, когда она ходила к старой Бесс. Вы подкараулили ее у пруда, когда поняли, куда и зачем она ходила. Вы разгневались на нее. Вы больше не владели собой.

Уэйкот с трудом поднялся. Его красивое лицо исказилось от ярости.

— Она пошла к старой ведьме за ядом, чтобы избавиться от ребенка, как и ты сегодня.

— А ребенок был ваш, верно?

— Да, мой. И она издевалась надо мной, смеясь, что хочет моего отпрыска не больше, чем ребенка Рейвенвуда. — Уэйкот сделал два нетвердых шага к Софи. Пистолет плясал у него в руке. — Она же всегда говорила, что любит меня. Но почему она хотела избавиться от моего ребенка, если любила меня?

— Элизабет никого не могла любить. Она вышла замуж за Рейвенвуда ради положения в обществе и ради денег. — Софи отползала от него на четвереньках, не осмеливаясь встать: он мог снова дернуть за веревку. — И использовала вас как куклу на нитке, она просто забавлялась вами.

— Черт побери! Нет! Я был самым лучшим любовником, который побывал в ее постели. Она мне сама так говорила. — Уэйкот покачнулся и остановился. Выпустив веревку из рук, он потер глаза пальцами. — Что такое со мной?

— Ничего, милорд.

— Что-то не так. Я себя не очень хорошо чувствую. — Он отнял пальцы от глаз, попытался сфокусировать взгляд на Софи. — Что ты со мной сделала, дрянь?

— Ничего, милорд.

— Ты отравила меня! Ты что-то подсыпала в чай! Я убью тебя!

Он дернулся в сторону Софи. Она вскочила, споткнулась. Уэйкот налетел на каменную стену возле очага. Он не заметил, как пистолет выскользнул у него из руки и с легким стуком упал в корзинку с продуктами.

Уэйкот повернулся к Софи. Его взгляд был диким и яростным, — очевидно, травы оказали свое действие.

— Я убью тебя, как и Элизабет. Ты заслуживаешь того, чтобы умереть, как и она. О Бог мой, Элизабет! — Он привалился к каменной стене, тряхнул головой, тщетно пытаясь прояснить ее. — Элизабет, как ты могла сотворить со мной такое? Ты же любила меня!.. — И он со стоном медленно сполз на пол. — Ты же всегда говорила, что любишь меня!..

Софи с ужасом наблюдала, как Уэйкот, судорожно плача, беседовал сам с собой, погружаясь в глубокий сон.

— Убийца! — выдохнула она. Ее сердце колотилось от гнева. — Ты убил мою сестру, так же, как если бы собственноручно приставил пистолет к ее виску.

Она посмотрела на корзину. Она умела стрелять, и Уэйкот заслуживал пули. Мучительно всхлипнув, Софи подбежала к корзине. Пистолет лежал поверх сверкающих изумрудов. Она наклонилась и достала оружие. Схватив пистолет обеими руками, Софи повернулась и направила его на лежавшего без сознания Уэйкота.

— Ты должен умереть! — повторила она громко, снимая пистолет с предохранителя.