впрямь незначителен, но все же немного выше. На моем плече стоит другое число. Боюсь, вы спутали меня с другим человеком. Прошу прощения за невольное введение вас в заблуждение. Полагаю, что госпожа Лули не случайно натолкнулась на меня на рынке, верно?

Я снова начал вставать, но Мин Чинь резко сказал:

– Сидеть! Лули, выйди.

Девушка тут же молча покинула комнату. Мин Чинь поднялся и медленно прошелся вокруг меня, о чем-то раздумывая.

– Покажи печать, – из его голоса ушли последние намеки на вежливость. Осталась одна лишь властность.

На мне была простая одежда, поэтому я легко смог обнажить плечо и показать две цифры. Мужчина глянул на них и протянул руку, желая проверить печать магически, но я быстро натянул рубаху обратно.

– Я должен убедиться, – прорычал он.

– А я вам ничего не должен. Передайте мои наилучшие пожелание госпоже Лули, ее чай был весьма хорош, – я встал, но почувствовал, как непонятная слабость распространилась по телу, ноги подкосились, перед глазами все расплылось, но я все равно сделал шаг в сторону выхода.

– Неужели этот мелкий сыскарь ошибся? – услышал я перед тем, как отключиться полностью.

Очнулся я от резкой боли и рывком сел, готовый применить заклинание.

– Я же говорил, что он сам проснется.

Голос Шрама. Я огляделся и понял, что лежу в своей каморке, а рядом сидят Шрам и Тедань. Возле двери стоял смутно знакомый мужчина. Кажется, у нас с ним был небольшой поединок во время тренировок у Харскуля.

– Господин Шен, как себя чувствуете? – спросил он.

– Хорошо, – ответил я. Сон быстро выветривался из головы, и, не считая легкой боли в щеке, я чувствовал себя нормально.

– Тогда я оставлю вас и прошу сегодня больше не выходить на улицу. Мне нужно доложить о произошедшем господину Джин, – он коротко поклонился и вышел.

– Что случилось? Как я здесь оказался? Что с тем человеком, Мин Чинем? И почему здесь был охранник из «Золотого неба»?

– О, мой бесполезный ученик, – хохотнул Шрам, – лучше спроси об этом Теданя. Давай, синевласка, расскажи ему про свои подвиги.

Парень постучал по кончику своего длинного носа, выдержал паузу и неторопливо начал рассказ:

– Значит, я проводил ту девушку до ворот дома. И зря ты говорил, что амулет не работает, видел же, как она на меня смотрела. Потом я вернулся обратно, а тебя на месте не оказалось. Но ты же сказал, что будешь ждать, значит, что-то случилось. И главное, я не чувствовал чужих глаз. Когда мы ходили вдвоем, глаза были. Когда мы разделились, какие-то глаза увязались за мной, но когда я вернулся, все исчезли.

Я начал спрашивать у лавочников, и они сказали, что к тебе подошла девушка, вы поболтали и ушли вместе, словно парочка. Я подождал еще немного, а потом пошел в ту сторону, куда вы ушли. Думал, может, встречу тебя на обратном пути. Ведь если я вернусь один, дяденька Шрам точно меня прибьет.

– И прибил бы, – буркнул Шрам.

– Иду я, значит, иду, и тут ко мне кидается тот самый мужик, который ушел только что. Говорит: «Ты друг Шена, верно? Его схватили, нужно спасать». Я побежал за ним. Он привел меня к какому-то двору, говорит: «Погоди, тут защита стоит. Попробую с другой стороны пройти». А я подумал: «Зачем ждать?», и пошел сразу к воротам. Дернул раз, второй, потом со всей силы как дернул, они и открылись.

– Погоди-погоди, – остановил я Теданя. – Ты сумел открыть ворота? Как? Там же стоял амулет, блокирующий вход. Я же своими глазами его видел, он был встроен в крылья журавля. Без специального пропуска невозможно пройти.

Шрам хохотнул:

– Ты дальше слушай.

– Вхожу я внутрь, смотрю, там несколько домов, но только в одном горит свет. Я пошел туда, смотрю, а там какой-то мужик тебя раздевает.

– Нет! – выкрикнул я, пытаясь перекрыть смех Шрама. – Он, наверное, хотел печать проверить на плече.

– Я не стал разбираться и просто решил ему врезать. Точнее, – Тедань хмыкнул и приосанился, – покарать дланью справедливости! Я же говорил, что мой путь к Небесам идет через тебя. Тот мужик очень удивился, когда я вошел. Сначала щелкнул пальцами, знаешь, так странно, что у меня голова закружилась, но быстро прошла. Потом еще раз щелкнул. Потом выпрямился и махнул рукой. Я споткнулся, но выровнялся и прыгнул на него. Он как-то оказался в другом конце комнаты, почему-то взбесился и начал швырять в меня чем-то невидимым. Когда я уклонился, сзади в стене появилась дыра, тогда я понял, что надо удирать. Схватил тебя в охапку и убежал.

На улице меня встретил твой знакомый и показал, куда бежать, провел коротким путем до дома, ну а потом Шрам начал тебя будить.

Я схватился за голову. Рассказ Теданя звучал так просто и обыденно, словно он с уличными мальчишками подрался. Но как же в нем все не склеивалось!

– Тоже оценил? – хмыкнул Шрам. – Попробуй на нем какую-нибудь магию, а? А то я что-то побаиваюсь.

– Тедань, ты не против? Хочу кое-что проверить.

Парень пожал плечами.

Я коснулся его руки и выпустил заклинание заморозки, он слегка поежился:

– Холодно.

Тогда я усилил холод, но выражение лица Теданя не изменилось. Я влил еще Ки, еще, но он сидел с невозмутимым видом:

– Теперь вообще ничего не чувствую.

– А передай мешок, который в углу лежит, – попросил я. Там все еще стоял массив, защищающий от воров, но Тедань спокойно протянул руку, схватил мешок и дал его мне.

Мы со Шрамом переглянулись. Кажется, этот парень и впрямь сможет перевернуть этот мир, особенно если выберет профессию вора.

– Нет, – сказал я, – так не бывает. О таком я даже в сказках не слышал. Тедань, какой у тебя магический талант?

– Один камень, – ответил тот.

– Что значит один камень?

– Раз в два года к нам приезжал чиновник с хитрой штукой, обучал маленькому заклинанию, и ты должен был применить его на эту штуку. Если талант слабенький, то загорается один камень, если посильнее, то два. Есть у нас там тетенька, у которой целых три камня загорелось.

– А всего сколько камней на этой штуке?

– Шесть.

Странно. То ли они взяли максимальную величину в 100 единиц и разделили ее на шесть частей, тогда талант Теданя в районе шестнадцати-семнадцати, что подтверждает и его свечение в магическом зрении, то ли чиновники решили, что в таких глухих деревнях не может родиться человек с талантом более шестидесяти.

– Что же, Тедань, могу тебе сказать, ты на самом деле избран Небесами. Кажется, твое тело невосприимчиво к магии.