— Потому что она срабатывала у него много раз до этого. Если дать обычному человеку пистолет, а кто-то размером с Суркара нападет на него с мечом, большинство людей забудет о пистолете и попытается уклониться или вскинет руки, как бы защищая себя. Чтобы преодолеть такую инстинктивную реакцию, требуется тренировка. Даже если бы у Косандиона был щит, и он пытался бы блокировать удар, разница в мощи слишком сильна. Суркар сломал бы щит и руку Косандиона.

— Косандион очевидно тренировался.

Шон вздохнул.

— И Суркар это выяснил. Я спросил его, приходило ли ему когда-нибудь в голову, что человек со статусом Суверена, с генетической модификацией и неограниченными ресурсами, будет иметь доступ к лучшим боевым тренерам.

— Что он ответил?

— Он ответил: «Зачем ему это понадобилось? У него есть армия и телохранители. Он совсем непохож на бойца».

— Родовые предрассудки поставили ему подножку, — сказала я. — Отрокары настолько узко специализированы, что можно с первого взгляда определить, кто истребитель, а кто — боец с передовой. Косандион выглядит так, будто он в лучшем случае стратег или тактик.

— Да, — согласился Шон. — Суркар судит своих противников по размеру и тому, во что они одеты. Рыцари-вампиры — воины, потому что они крупные и носят доспехи. Косандион непохож на воина, и Суркар не счел его физической угрозой. Мысленно он считал, что раздавит Косандиона, как комара, и тогда Доминион полюбит его за это так сильно, что заставит Суверена взять его в пару.

— Итак, Суркар планировал избить человека, которого он не считал бойцом и который явно ему неровня? И он думал, что люди полюбят его за это?

— В основном.

— Это точно не выставляет его в лучшем свете.

Шон пожал плечами.

— До него это дошло только, когда я уходил. Если бы он остановился, чтобы подумать, этот вызов никогда бы не состоялся, но он этого не сделал, потому что Калдения затуманила ему мозги. Она не предлагала ему бросить вызов Косандиону. Она просто привела его к этой двери, показала ему сияющий мир по ту сторону, и он сам прыгнул через нее.

Вдалеке открылась дверь, из нее вышла Калдения и направилась в нашу сторону.

— А вот и твоя любимая персона.

Шон издал низкий рокочущий звук. Я вздрогнула.

— Так страшно.

— Хочешь, я поторчу с ними, чтобы ты могла отдохнуть? — спросил он.

Я покачала головой.

— Калдении со мной комфортнее. У меня такое чувство, что это будет тяжелая встреча.

Калдения обогнула изгиб тропинки. На ней было светлое, прямое платье с вырезом «лодочка», который располагался горизонтально прямо под шеей. Узкие рукава были полупрозрачными, из ткани, напоминающей тюль, а небольшая накидка изящными складками ниспадала с плеч до колен. Металлическая ткань слегка мерцала при движении, будучи ни розовой, ни бежевой, ни лавандовой, но на пересечении всех трех цветов. Это было консервативное платье, которое говорило о силе и зрелости, не касаясь возраста.

Кроме того, это был стиль, который она почти больше не выдерживала. В нем сказывалось ее национальное происхождение. Она выглядела как глава государства, которой была раньше.

В гостинице прозвенел звонок, и мы одновременно замерли. Душегубы решили долбить по стенам ямы. Шон снова сжал мою руку и зашагал по тропинке. Шон был сыт по горло их выходками, и душегубы были близки к тому, чтобы узнать, что такое сожаление.

Калдения с Шоном поравнялись на тропинке, направляясь в противоположные направления. Она подняла на него брови и подошла ко мне.

— Он выглядит довольно раздраженным, — сказала она.

— Вы безвозвратно навредили Суркару.

— Ничего подобного.

— Вы сломили его дух.

— Тогда он с самого начала был не так силен. Боль — лучший учитель. Усвоит ли он урок, меня не интересует.

— Не прогуляться ли нам, Ваша Милость?

Она посмотрела в сторону Косандиона, сделала чуть более глубокий вдох и медленно пошла по тропинке. Ее племянник продолжал изучать деревья. Калдения поравнялась с Косандионом, и когда она проходила мимо него, он повернулся и пошел, поддерживая ее темп. Они шли по красивой тропинке, не говоря ни слова. Я следовала в нескольких шагах позади.

Птицы пели в ветвях. Рыба плескалась в пруду.

«Гертруда Хант» сообщила мне, что Ресвен с двумя сотрудниками покинул гостиницу через портал. Ресвен был прикован к Косандиону с тех пор, как они прибыли. Это был первый раз, когда он покинул гостиницу. Тони остался у портала, вероятно, ожидая возвращения канцлера.

— Дина, вы слышали о Сиз Латен? — спросил Косандион.

Забавно, я совсем не ожидала, что с меня будут спрашивать домашнее задание.

— Много тысяч лет назад существовала галактика Империя. Она просуществовала несколько поколений, управляемая одной семьей, но, в конце концов, распалась на две части. Одна половина дала начало Доминиону Семи Звезд, а другая — Гегемонии Шести Звезд.

— Вы хорошо информированы, — сказал Косандион. — Из-за разницы в идеологии. Доминион выступал за конституционную монархию с избранным правительством, которое формирует законы, и с главой государства королевской крови, который возглавляет исполнительную власть. В то время как Гегемония благоприятствует…

Он решил не досказывать.

— Тирании, — сухо сказала Калдения. — Цивилизованной версии автократического правительства, где власть правителя абсолютна в теории и ограничена политическими соображениями на практике.

— Как это работает с коллективным сознанием? — спросила я.

— На самом деле, очень хорошо, — сказала Калдения. — Уродливая правда о демократии заключается в том, что она порождает беспокойство. Ответственность за правительство перекладывается на плечи граждан, которым часто не хватает осведомленности и знаний, необходимых для принятия обоснованных решений. Им поручено избирать чиновников, они переживают из-за этого, впадают в отчаяние, когда их сторона проигрывает, и ведут себя так, словно их жизнь закончена, а затем, когда избранное ими правительство неизбежно делает то, чего они не хотят, они чувствуют себя преданными. В руководстве нет постоянства, политика сильно меняется от одной администрации к другой, и никогда не знаешь, где будет нация через десять лет. Это хаос.

Хорошая попытка.

— Демократия защищает права личности. Тирания защищает только немногих избранных, и то не очень хорошо.

— Тирания обеспечивает стабильность и правила. Следуйте правилам, и вы будете в безопасности, — сказала она.

— Ценой личной свободы, — добавила я.

— Ты была бы удивлена, узнав, сколько существ с радостью обменяют свою свободу на безопасность.

— Не я, — сказала я ей.

Это был не первый раз, когда мы с Калденией спорили из-за политики. Я повидала многое в галактике и была свидетелем тех ужасов, которые принесло с собой тираническое правительство. Я бы в любой день предпочла хаос и свободу прочным оковам. Да, временами это было грязно и неэффективно, но я