– Постой-ка, а ведь про пленницу я ничего не говорил! Откуда знаешь, что мы за девушкой приехали?

– Вот путало… – сплюнул под ноги себе Берислав.

– Не перехитришь ты его, договаривайся! – настаивал Воисвет.

– А если я не хочу договариваться? Не хочу отдавать ему ни заложницы, ни серебра? Настоятельская дочка для Ксении во сто крат будет дороже, чем все мы вместе взятые!

– Да ты не знаешь, точно ли она дочь крещёного Волка! Хочешь перед Берегиней выслужиться, а то, что через минуту нас всех убьют, не подумал? – вразумлял его Воисвет. – Немудрая сила – поистине не сильна, Берислав, а бессильная мудрость – воистину не мудра.

Берислав подтянул его за ворот пальто к себе.

– Не учи меня воевать, волхв. А не то, видят Предки, первый в Сваргу отправишься. Лучше потерять всё добытое серебро, чем одну такую заложницу.

– Не возьмут они твоё серебро, под ним же тебя и похоронят, – отчитал его Воисвет.

Берислав замычал, как взъярённый бык, но выпустил волхва из рук.

– Хорошо, крестианец! – выкрикнул он из-за укрытия. – Договор будет такой: караван с серебром пропускаете в Китеж, за это мы отдаём вам заложницу, но только когда до южного моста через Кривду доедем!

– Нет, не пойдёт! – отозвался Егор, хотя голос его запрыгал от радости. – Отдавайте заложницу прямо сейчас, и тогда, Богом клянусь, никто вас ни до, ни после моста не тронет!

– Клятвы твоим богом – для меня пустой звук! – огрызнулся Берислав. – Я сказал, заложница поедет с нами до южного моста через Кривду. Мы и сейчас сражаться готовы, но, если твоей девчонке пуля в башку попадёт, «не нарочно, конечно», то не серчай!

Между двумя караванами вновь повисло молчание, лишь ветер громыхал металлической обшивкой на остове скайрена. Как весенняя погода могла в любой миг низвергнуться на землю с дождями и снегом или согреть её светом солнца, также и люди с разных берегов Кривды могли напасть друг на друга или же разойтись миром – в лесной глуши чужакам не доверяли.

– Твою же мать, – прошипел тысяцкий Василий, когда разглядел в прицеле лысую голову Берислава. – Этот точно упрётся. Нет, будет кровь.

Он вздохнул, словно решился на нелёгкий поступок, и тут же громко окликнул языческого воеводу.

– Берислав! Хочешь я тебе расскажу, как дальше будет? Мы согласимся, девчонка в вашем караване останется, но до Китежа вы не доедите. Днём караван сохранишь, так мы ночью нагрянем, ни на шаг от тебя не отцепимся. Как не крутись, какую дорогу не выбери, а всё равно до Кривды не доберёшься.

– Это ты, Лют? – с ядовитой усмешкой окликнул его Берислав. – Вановские недобитки что, теперь рабы божьи и монастырские?

– За прошлое мы с тобой позже сочтёмся! – крикнул Василий. – Равный на равного не нападает – сам знаешь. Иначе оба погибнут. Давай честно, не мы тебя отсюда выпускать не хотим, не ты нам заложницу отдавать. Не расстреляли вас до сих пор только из-за девчонки. Отдашь её, и мои Волкодавы не рискнут нападать, в бою побоятся её угробить. У вас будет день или два, пока мы в Монастырь возвращаемся и силы собираем в погоню. Вот тебе мой единственный ответ, как в Китеж целым с грузом вернуться. Решай, иного выбора не предложу.

– Мне ли верить тебе!

– Так не верь. Только помни: как я тебе говорил, так и вышло. Или Змея сейчас не на троне?

На этом переговоры закончились. Берислав отвернулся и оглядел своих готовых к схватке дружинников. Прикажи он, так они, не задумываясь бы схлестнулись с любым врагом. Но были сражения, которые лучше не начинать.

– Хорошо же… – просипел он вполголоса и тут же добавил, чтобы другие услышали. – Будь по-вашему! Только перед тем, как заложницу отпустить, ответьте-ка мне на вопросец. Обещаю, от ответа слово моё не изменится.

– Говори! – крикнул Егор.

– Девчонка эта – старшая дочь Настоятеля, верно?

Казначей помедлил, взвешивая все за и против, и решил сказать правду.

– Правильно! Верни её нам, и Монастырь клянётся отпустить вас обратно до Китежа.

Берислав искоса поглядел на потускневшего Воисвета.

– Вот и верь, друже, крестианским девицам. Ну, чего нос повесил! Бывает, что и волхва жизнь научит.

Он открыл внедорожник, в котором сидела Женя со шлемом в руках, и вытащил её за здоровое плечо наружу. Сам Берислав не пошёл к Волкодавам и передал её Воисвету, ведь молодой волхв сильнее всех ратовал, чтобы христианку взяли в конвой, заботился о её ранах и неотступно ухаживал за ней в лихорадке. По пути к броненосцам Женя корила себя, что не доверилась Богу и незаслуженно обманула язычника.

– Прости, я виновата, – сказала она. Королёк на плече Воисвета нахохлился, будто с обидой. Женя тихо продолжила.

– У нас говорят: «Кто скрывает ненависть, у того уста лживы». Но ненависти никакой я к тебе не питаю. Ты один за меня заступался, и… спаси тебя Бог, Воисвет.

– А мне мудрые люди сказывали: «Не задерживайся на том, что открылось, а восходи далее». Вот и я не сужу о тебе по минутному делу. Если Боги помогут, то мы ещё встретимся, вот тогда и посмотрим, какова ты по Совести. Но как прикажешь в тот час тебя величать, Евгенией