Не думаю, что Джина вообще заботило мое сольное турне. Скорее наоборот: мое решение о сольном турне освобождало его от груза ответственности. Эрик, наоборот, расстроился, что я занимаюсь чем-либо вне KISS. Его также задело, что он не может участвовать в моей группе, даже после того как я втолковал ему, что весь смысл затеи бы в том, чтобы сделать что-нибудь самостоятельно. «Ты барабанщик в KISS, — сказал я ему, — ты не можешь участвовать».

Выйти на сцену в качестве самого себя было так волнительно и воодушевляюще. Однажды вечером мы сыграли в битком набитом бруклинском клубе под названием «L’Amour». Во время концерта на сцену выскочил парень и попытался меня обнять. Внезапно этот нарушитель спокойствия выдернул клок моих накладных волос. К тому моменту все мы носили накладные волосы, и часть моей шевелюры, которую вырвал парень, лежала на сцене, словно здоровая крыса.

Когда мы остановились в Манхэттене, чтобы отыграть два концерта в «Ritz», на одно из шоу заявился Эрик Карр. Он сел на балкон и так и просидел там во время всего концерта, положив голову на перила. После этого он зашел за кулисы и ни с того ни с сего сказал, повернувшись к Эрику Сингеру: «Ты собираешься заменить меня».

— О чем ты говоришь? — спросил я.

— Он заменит меня в KISS, — сказал Карр, кивая на Эрика Сингера.

— Послушай, Эрик, ты барабанщик KISS, а он барабанщик моей сольной группы.

К концу восьмидесятых Карра нельзя было назвать веселым парнем. Он начал больше пить и, возможно, принимал наркотики, хотя я не был в этом уверен. Люди, как правило, скрывали от меня такие вещи, потому как знали, что я был категорически против этого. Не знаю, связано ли пагубное увлечение выпивкой с тем, что творилось в его жизни, или выпивка и была причиной его несчастья. Как бы то ни было, он стал совершенно непредсказуемым. К тому времени как KISS снова собрались вместе, чтобы устроить турне в поддержку следующего альбома, Hot in the Shade, в конце 1989-го, Эрик окончательно перестал со мной разговаривать.

Hot in the Shade подарил миру хит «Forever», благодаря которому мы снова могли отправиться в крупный тур. Клип на эту песню получил широкую ротацию на MTV, и мы организовали комплексное турне, в котором также приняли участие такие раскрученные на MTV группы, как Faster Pussycat, Danger Danger и Winger. Одна из групп, Slaughter, начинала как группа Винни Винсента, после того как мы выгнали его из KISS. Но они тоже устали от Винни и выперли его, отказавшись от прежнего названия, «Vinnie Vincent Invasion», и — о чудо! — стали по-настоящему успешными, как только полностью порвали с ним. Их лейбл продолжил сотрудничество с группой после того, как Винни ушел.

Забавный факт о «Forever», песне, которая была малость не характерной для KISS. Люди называли ее «песней Майкла Болтона», так как он упоминался как соавтор песни. Конечно, сам бы я такое не написал. На самом деле после невероятно короткой совместной творческой сессии в «Sunset Marquis» оказалось, что вклад Майкла был настолько незначительным, что, когда песня стала хитом, он попросил меня выслать ему по факсу копию слов. Только после этого он начал исполнять ее на концертах, представляя как песню, которую он написал для KISS.

Представив «Forever» на суд нашей звукозаписывающей компании, я впервые за десять лет столкнулся с тем, что один из людей из рекорд-лейбла A&R бесцеремонно влез со своим мнением по поводу песни.

Он пригласил меня в свой кабинет и сказал, что мне нужно переделать песню в соответствии с популярной аранжировкой «101», чтобы она затухала в припеве. Такой ход мог быть эффективным в некоторых случаях, но совсем не подходил для этой песни. В конце концов, не окончание делало «Forever» уникальной. Этот диванный эксперт неуклонно продвигал свое мнение таким тоном, что это скорее смахивало на приказ, чем на предложение. С меня было достаточно. «Я занимался этим, когда ты еще пешком под стол ходил, — сказал я ему, — я был на этом лейбле до того, как ты здесь появился, и останусь тут после того, как ты исчезнешь. Спасибо, но нет». На этом встреча и закончилось. «Forever» занял восьмое место в хит-параде Billboard, а того специалиста уволили и заменили новым.

К моменту выхода Hot in the Shade мы наняли моего терапевта, доктора Джесси Хилсена, чтобы тот руководил офисом KISS и наблюдал за организацией. Я подписал заявление о том, что он больше не является моим терапевтом и отныне не будет действовать в этом качестве. С тех пор мы с ним не говорили ни о чем ином, кроме бизнеса.

Это ошарашило людей со стороны, и они задавались целесообразностью и этичностью моего поступка — нанять своего бывшего психотерапевта, принимая во внимание наши ранние отношения. Я понимаю их удивление, но когда это KISS играли по правилам? Мы плевали на правила, придумывали свои собственные и отказывались от них. Это была наша формула успеха. Хилсен искал нестандартных людей, которые не совершали бы сделок за нашей спиной и не пытались бы обогатиться за наш счет. Он пригласил Билла Рэндольфа, корпоративного адвоката с Уолл-стрит, у которого не было опыта в сфере Закона об индустрии развлечений. Занимаясь подбором специалистов для бухгалтерского учета, Хилсен избегал крупных специализированных фирм Нью-Йорка и вместо этого нашел Арона Ван Дайна, опытного сертифицированного государственного бухгалтера с офисом в Нью-Джерси. Ван Дайн обладал знаниями и программным обеспечением для расчета гонораров авторов песен и исполнителей, но его единственными музыкальными клиентами были Эдди Бригати и Феликс Кавальер из Rascals. Билл и Аарон остаются незаменимыми членами нашей команды и по сей день, а их индивидуальный подход и самоотверженность сделали каждому большую базу клиентов.

К сожалению, того же самого нельзя было сказать о Хилсене. Он бросил свою жену и детей примерно в то же время, как присоединился к KISS. До меня начали доходить слухи, что он уклоняется от выплаты алиментов, что он категорически отрицал. Со временем претензии к нему стали более публичными, и было возбуждено уголовное дело. На моих глазах человек, который раньше был источником стабильности, стал скрытным, уклончивым и параноидальным. Тяжело было видеть, как этот человек, с которым мы столько всего прошли, начал исчезать сначала в переносном, а затем в буквальном смысле. Хилсен стал беглецом в 1994 году, с тех пор я больше его никогда не видел.

3 июля 1990 года мы отыграли концерт в Спрингфилде, штат Массачусетс, после чего у нас был выходной. Поскольку Спрингфилд находится достаточно близко от Нью-Йорка, после шоу я решил нанять машину и вернуться домой, чтобы провести выходные в своей квартире. На шоссе недалеко от Нью-Йорка водитель попытался поменять полосу, как вдруг в лимузин что-то врезалось со стороны пассажира. Толчок отправил машину в штопор. Я обхватил руками сиденье перед собой и вжался в него головой — машина полностью вышла из-под контроля, опрокидывая фонарные столбы вдоль обочины. Затем она с грохотом врезалась в насыпь, отправив меня через передние сиденья прямо под приборную панель. Машина сложилась гармошкой. Лишь чудом нам с водителем удалось выскользнуть через разбитое лобовое стекло. Увидел расплющенную машину, полицейский, который прибыл на место аварии, повернулся ко мне и спросил: «Вы были в этой машине?» Это случилось посреди ночи, и я отправился домой спать.