…Не самые лучшие советчики, внезапно понимаю я. Снова смотрю на Эвана и вижу в нем того самого мальчишку-альтаирца, рядом с которым прошли мои самые счастливые годы.

А вдруг Эван все же разрешит мне остаться рядом? Эта мысль предательски окрыляет и подталкивает к другой: надо набраться храбрости и поговорить с ним. И лучше не откладывать в долгий ящик — объясниться сейчас, до того, как двинемся в путь. Потом возможности поговорить спокойно уже не будет.

— Эван, можно тебя на пару слов? — От волнения слегка подкашиваются ноги, но я стараюсь не подавать вида.

Мы отходим к одному из полуразрушенных зданий. Остальным не до нас — споря, прокладывают на карте кратчайший путь до Адейры.

— Слушаю.

Голос Эвана звучит настолько сухо и отстраненно, что я теряюсь. Моя решимость резко идет на убыль. Дурацкая это была затея! Как ни крути, сложно признаваться в чувствах человеку, для которого ты, похоже, уже ничего не значишь.

— В чем дело? Почему наедине?

Честно! Не понимаю! Как в одном человеке могут уживаться две абсолютно противоположные личности? В минуту опасности Эван, не задумываясь, бросается на мою защиту, рискуя собственной жизнью. Но как только опасность исчезает, он тут же дистанцируется, превращаясь в холодного, высокомерного незнакомца. Мне что — теперь постоянно жизнью рисковать, чтобы альтаирец был подобрее со мной?

— Почему ты на меня злишься? — с обидой выпаливаю я. — Я ничего плохого тебе не сделала! Ты так изменился! Не в лучшую сторону.

— Кто бы говорил!

Эван насмешливо смотрит на меня, всем видом показывая, что остро поражается моей наивности. И я теряюсь. Мой мальчишка-альтаирец никогда не был злым и высокомерным. А этот… Наверное, зря я все-таки затеяла разговор.

— По-твоему, у меня нет причин для досады?

Ничего себе постановка вопроса! Он даже и не пытается отрицать, что дуется на меня. Только вот за что? Не припомню, чтобы я успела напакостить Эвану до нашей встречи в Руаре.

— Не то чтобы нет… — мямлю я.

Безусловно, в чем-то он прав… Мне не надо было менять его на Руар. Наверное, он это имеет в виду. Эван же сразу предлагал мне поехать с ним в Адейру…

— …Но я не думаю, что все так уж критично! У тебя нет причин ненавидеть и презирать меня за мой выбор!

— Да что ты говоришь?! — откровенно ерничает альтаирец. И тут его прорывает. — Ты считаешь нормальным, что моя жена стала шатерой и теперь спит со всеми мужиками, к которым ее подкладывают? Ты об этом мечтала там — в Катаре? Так может, мне и не стоило мешать кузнецу, раз у тебя изначально были планы пойти по стопам матери? — Горький сарказм так и льется из моего уже бывшего друга. — Прости, дорогая, но рога мне не к лицу! Как только мы вернем кристалл, каждый пойдет своей дорогой. Я не желаю тебя больше знать! Еще вопросы будут?!

Сказать, что я изумлена, — это не сказать абсолютно ничего.

Да за кого он меня принимает?! За беспутную Акрабу?! Альтаирец же прекрасно знает, как я отношусь к «веселой» профессии моей мамаши! Ну все! Теперь этому дураку точно нет места в моей жизни! Он сам поставил жирную точку на нашей детской дружбе.

— Да пошел ты знаешь куда!

Тоже мне — ревнивый муж нашелся!

И Эван пошел. Обратно к ребятам.

Немного поостыв, соображаю, что альтаирец не без основания принимает меня за шатеру. Он ведь не знает, что я из касты воинов. Вдобавок я сама пришла в его спальню. Эван не в курсе, что в мои планы входило лишь обчистить его и свалить. Но это все равно не оправдывает моего бывшего друга! Вместо того чтобы с самого начала нормально, без претензий и обид поговорить со мной, он сразу вынес приговор! Конечно! Задето дурацкое мужское самолюбие!

Да и вообще, какое право он имеет предъявлять мне претензии? Что хочу — то и делаю! Какая я ему жена?! Так… Чисто на бумаге. Какое ему дело, с кем и какие у меня отношения?! Я же не спрашиваю его про воображалу Айрис, которой он играл на скрипке мою мелодию!

Воспоминания об Айрис будят ревность, которая порождает возмущение. Ах, тебе не нравится, что я общаюсь с другими мужчинами?! Прекрасно! Мне, знаешь ли, тоже не слишком по душе, когда ты с блондинками флиртуешь!

Догоняю Эвана.

— Знаешь, я согласна! Ты идешь своей дорогой — я своей! И на будущее, дорогой! Поосторожнее входи в двери, а то рога у тебя и впрямь ветвистые. Не ровен час — застрянешь!

О! Все-таки месть сладка! Надо видеть лицо Эвана! Я наслаждаюсь его гневом, горечью, обидой… Правда, недолго, потому что его глаза вспыхивают ярким светом. Запоздало понимаю, что я перегнула палку. Довела до бешенства. В таком состоянии он мне голову в два счета открутит! Но кто ж мог знать, что Эван такой ревнивец и собственник?!

Разъяренный альтаирец делает шаг ко мне.

— Э-э-эван, успокойся! — испуганно отступаю к двери ближайшего дома. — Я пошутила! Слышишь! Не воспринимай мои слова всерьез! Я просто хотела тебя позлить.

— У тебя получилось. — Не успеваю ойкнуть, как парень подхватывает меня здоровой рукой, перебрасывает через плечо и затаскивает в дом.

Орать и звать на помощь смысла нет. Анигай как пить Дать сразу сцепится с Эваном, и все — начало конца. Они осуществят заветную детскую мечту и поубивают друг друга. А виновата буду я! Одна надежда, что здравый смысл все-таки возобладает и ничего плохого Эван мне не успеет сделать.

— Отпусти! Отпусти сейчас же! — зло требую я, колошматя альтаирца со всей дури кулаками по спине. Но тому хоть бы хны. Он в разы сильнее меня.

Эван прижимает меня к стене и целует. По телу тут же разливается волна предательской дрожи. Сама не замечаю, как отвечаю на требовательный поцелуй. Неуверенно, робко. Я словно исследую неизведанную территорию…

— Тебя хорошо обучили, — зло шепчет Эван, на секунду отрываясь от моих губ. И тут же зарабатывает звонкую пощечину. Тоже мне учитель нашелся!

— Придурок!

В ответ альтаирец снова страстно целует меня, увлекая на проржавевшую кровать. Пытаюсь сопротивляться, но получается плохо. То ли потому, что он намного сильнее, то ли потому, что в душе я и не хочу освобождаться от его объятий. Уж если кому и отдаваться, то лучше мужу. Законному и, если честно, любимому. Жаль только, что у Эвана все еще сверкают нехорошей синевой глаза. Возможно, когда все закончится и он придет в себя, то даже не вспомнит о случившемся. Или еще хуже: вспомнит и пожалеет. Понимаю: его надо оттолкнуть, остановить, но… Я так соскучилась по своему мальчишке-альтаирцу!

Однако дальше поцелуев у нас дело не заходит, потому что внезапно рядом раздается приятный старческий голос:

— Малика, что у нас сегодня на обед?

Мы замираем, с изумлением прислушиваемся. В доме начинают звучать и другие голоса: старушки, молодежи, детей. Одновременно из распахнутого окна в комнату влетает гул ярмарочной толпы: песни, смех, выкрики торговцев.