прямо к темневшим вдали деревьям. Погрузившись в раздумья о превратностях личной жизни, я и не заметила, как миновала первый, безобидный лес и вышла к кромке поля. Солнце светило ярко, но несколько дней затяжных дождей сделали свое дело, и земля основательно расквасилась. В который раз мысленно поблагодарив маму, подсунувшую мне бесценные в таких условиях резиновые сапоги, я бесстрашно устремилась вперед.

У пруда, больше смахивавшего на болото, было тихо. Не тратя время на поиски грибов, я прошла дальше, отметив мимоходом, что следов от колес нигде не было. Судя по всему, раньше мне попадались здесь люди Борова, которые теперь, после дерзкого убийства босса, наверняка убрались из этих краев восвояси.

Я четко приняла вправо и зашагала вперед, сделав ставку на скорость и не слишком-то таясь. Если что, я отдыхающая, собираю грибы, услышала, что после дождей пошли опята, и выбралась в лес. Признаться, то обстоятельство, что Борова устранили, да еще так быстро и вызывающе, немного успокаивало. Мифические жители леса из Машиной сказки пугали меня гораздо меньше людей в черном на лакированных машинах, пытавшихся недавно увезти меня в неизвестном направлении.

Минут пятнадцать бодрым шагом – и я уткнулась в уже знакомую полянку с домиками. Вокруг царила тишина, не наблюдалось ни намека на присутствие людей, да и машины стояли на своих местах. Недолго думая, я снова приняла вправо, туда, где вдали маячила симпатичная березовая рощица, – слева полянку огораживала темная чаща совсем не вдохновляющего вида… Я довольно громко хлюпала по не просохшей толком траве, торопясь найти разгадки всех терзавших меня головоломок. Кажется, где-то здесь должна быть сносная дорога. Ага, вот и она…

Между берез показалась довольно широкая, хотя и не заасфальтированная полоса. Отнюдь не в идеальном состоянии, с островками луж и ухабами, но все-таки вполне пригодная для проезда к домикам. Я скользнула взглядом по испещренной следами протектора темной грязи, заметив над довольно глубокой рытвиной подложенные кем-то свежие доски. Значит, Маша была права, и тут, вдали от поселка и парк-отеля, кипит своя жизнь.

Мне вдруг подумалось, какой интересный материал можно было бы написать о «живых мертвецах», годами обитающих в уединении Графского леса, которого так боятся в поселке… Ни дать ни взять сенсация! Любопытно, сколько же человек нашли здесь приют? Как они выживают, особенно зимой? Почему прячутся в глуши, наведываются ли в ближайшие населенные пункты хотя бы изредка? Тот же мелкий, появляется же он иногда в магазине… И наконец, как связан с этими людьми отец Кости? Кстати, на памятной схеме Живчика указания на Боба не было. Зато там четко стояло мое имя, хотя и со знаком вопроса…

Впервые за этот сумбурный день мне стало не по себе. Разве нормальный человек – тем более не самая сильная и храбрая женщина – отважился бы отправиться к очагу опасности, причем не по необходимости, а из глупого любопытства? А вдруг я и правда не в себе и эти домики, дорога – не что иное, как плод моего воображения? Такие же галлюцинации измотанного переживаниями мозга, как и… что это, неужели снова дома?

Задумавшись, я и не заметила, как двинулась по примятой траве вдоль раздолбанной колесами дороги. Несколько минут в сапогах по скользкоте – и дорога превратилась в удобную просеку, по обе стороны от которой раскинулись полосы леса. А потом просека сузилась до тропинки, которая и вывела меня к новой поляне. От изумления забыв об осторожности, я, не скрываясь, вышла на расчищенный край участка. Прямо передо мной предстали две добротные теплицы, и, нагнувшись, я разглядела за полиэтиленовой пленкой зелень с маленькими желтыми цветками и аккуратными пупырчатыми огурчиками.

Но главный сюрприз был в прямом смысле слова впереди. Подняв голову, я увидела в отдалении два темных добротных дома. Двухэтажных, не самых приметных, будто специально спрятанных в кущах, и явно не новых, но ничем не уступающих в крепости поселковым жилищам. Движимая любопытством, я подалась к ним – и тут до меня донеслись мужские голоса. В панике заметавшись, я инстинктивно бросилась назад, туда, где узкая тропинка скрывалась в зарослях цеплючих кустов шиповника.

Оцарапав руку о ветку, я невольно ойкнула – и тут же прикусила язык, завидев двух подходивших к теплицам мужчин. Они брели, устремив сосредоточенные взгляды в землю, из чего я заключила, что ближе к домам могло располагаться что-то вроде огородов. Ого, какие хозяйственные! Здесь все было основательнее, чем на той, первой полянке, с хлипкими домиками. Я присела на корточки за покрытыми оранжевыми ягодами зарослями и затаила дыхание, рассчитывая услышать что-нибудь интересное.

Предчувствие меня не обмануло: тот, что был с виду моложе, в подробностях рассказывал седому, как «слил» кого-то, нашедшего временный приют в одном из темных домов. В момент задержания этот самый левша нахально, потеряв всякий страх, восседал в городской забегаловке с кружкой пива и порцией шашлыка. Наглец и дернуться не успел, как его повязали и в наручниках препроводили к машине.

– А ты молодец, удачно момент выбрал, – по-отечески похлопал собеседника по плечу седой. – Достал он меня: жрал тут в три горла, свинарник в доме развел, так еще и гулял везде не таясь. Запросто мог на нас ментов навести. Мало нам его шефа было, жили ведь как на вулкане! Теперь, будем надеяться, все опять успокоится. Скоро людишек новых обещали прислать, помочь надо… Покрутятся у нас, как обычно, пару месяцев, да и сгинут благополучно. Вы уж с Витькой подготовьте все, как надо. Да кому я говорю, сам знаешь…

Мужчина в футболке кивнул и, подойдя к теплице, отогнул край полиэтилена. Проинспектировав посадки, он вынырнул обратно и довольно громко бросил:

– А как с остальными? Соседи наши неугомонные не сдадут? Что-то у меня сомнения есть, как бы не подбросили пару сюрпризов.

– Признаться, и у меня на душе неспокойно. – Седой вытащил из кармана смятую пачку сигарет, предложил товарищу, и вскоре они дружно задымили. – С одной стороны, мы себя обезопасили. Святого отца еще когда заткнули, да и щенка того брехливого урезонили. Помнишь, ходил, умник, вынюхивал? А теперь какой тихий стал – любо-дорого смотреть! Точно больше не рыпнется, знаю я его секретик, он у нас на крючке…

Я обмерла за своим кустом, не в силах пошевелиться от потрясения. Знакомые речи – и, похоже, знакомые люди! Разве не этот седой разговаривал с отцом Вениамином на кладбище? И не эти ли мужики шушукались у берега, пока остальные резвились на празднике? Кажется, с ними был третий… А вот и он! На