— Дай старику внести свою лепту, не вредничай.

— Вноси, конечно, — вытаскиваю Кирюшу из коляски.

— Там тебе, кстати, курьер снова принес какую-то огромную коробку.

— Это по работе, — улыбаюсь и заныриваю в подъезд. Папа, тем временем, любезно придерживает мне дверь.

Ах да, совсем забыла. С рождением Кира, когда я слегка отошла от произошедших событий, я завела небольшой блог, где общалась с другими мамочками о детках. Сначала это был так называемый дневничок наших с Киром будней. А спустя семь месяцев, я как-то неожиданно для себя и окружающих стала мамой-блогером с полумиллионом подписчиков.

На самом деле, тут огромная заслуга Таты. Это она репостила записи с моей странички, горделиво подписывая их «Мой любимый крестник».

Свобода действительно стала нашей крестной. Когда Дениса посадили, я почему-то сразу позвонила ей. Мне казалось только она сможет меня понять. Не знаю, почему я так думала…но Наташа проявила колоссальное внимание и поддержку. Поэтому, когда зашел вопрос о крестинах, у меня была одна-единственная кандидатура на роль крестной феи, и огромный страх, что она не согласится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И когда ты только все успеваешь? — папа нажимает нужный нам этаж, поправляя слегка съехавшую набок шапку, на голове внука.

— Второе дыхание. Ты не передумал сегодня улетать?

— Я бы с радостью остался хоть насовсем, но ты же знаешь, работа, да и…

— Ирину в следующий раз бери с собой. Она у тебя замечательная. И вообще, вам пора пожениться.

— Ой, Ксюха, — папа посмеивается.

С Ириной они встречаются, как оказалось, больше года. Хорошая женщина. Папа аж светится весь.

Уже дома, пока я кормлю сына, папа собирает свою сумку и вызывает такси до аэропорта.

Кирюша после вечерней прогулки засыпает на ходу. Он вообще очень спокойный мальчик. Ангел, а не ребенок. Укладываю его в кроватку и иду провожать отца.

— Я буду очень скучать, — заботливо застегиваю верхние пуговицы на отцовской куртке, — Кир тоже.

— А как я по вам. Матери, привет передавай и Ольке.

— Разве она не собиралась тебя проводить?

— Не звонила. Я пытался, но телефон все время у нее выключен.

— Вот коза. Знала бы, сама…

— Ксюня, тебя есть на что тратить время. Я немаленький, где аэропорт знаю.

— Ладно, как прилетишь, сразу позвони.

— Будет выполнено, товарищ генерал, — папа мягко смеется и сжимает меня в крепкие объятия.

Закрываю за ним дверь, и на плечи вновь сваливается эта тоска. Она сжирает.

Днем еще ничего, я постоянно отвлекаюсь на сына, наработку контента, но как только на землю спускается ночь, выть хочется.

На стены лезть.

От тоски, боли. От недосказанности. Оттого, что храню внутри так много слов, которым просто нет выхода.

Я любила. Люблю. Сильно. Так, что пальцы на руках немели от понимания, что он сейчас где-то далеко. Осознание что его не будет рядом еще черт знает сколько лет, пришло не сразу. Я успела родить и даже отметить полгода сына, прежде чем в голове что-то щелкнуло.

Началась депрессия. Со стороны я продолжила жить, как и прежде. Пыталась воспитывать ребенка, вести блог, быть милой и улыбчивой на публике.

Ночами же, глотала успокоительное и часами смотрела в потолок. В кроватке рядом плакал мой полугодовалый сын, но мне шевелиться не хотелось. Я хлопала ресницами. Это единственное на что хватало сил.

Я была уверена, что забуду Дениса. Я хотела этого. Я молилась, чтобы это произошло. Потому что жить так, настоящий ад. Это тянущееся время, дни, сменяющие друг друга с невероятно медленной скоростью.

Да, вот так малодушно, я хотела избавиться от этой боли и тоски. От ненависти к себе. От несправедливости жизни. Временами мысли заносили меня в такие дали, где я желала вернуться в прошлое, и не сталкиваться с Деном никогда. Я представляла, как бы могла жить…

А потом, шёпотом, умоляла спящего сына простить меня за эти дурные мысли. Ведь если бы не наша встреча с Денисом, Кирюши просто не было бы…

Ненависть к себе зашкаливала. Для всех я казалась сильной, несгибаемой, для себя же лужей грязи…трусливой лгуньей.

Оставленный в прихожей телефон тихо вибрирует. Но в этой гробовой тишине, я отчетливо слышу это жужжание. Касаюсь пальцами Кирюшиной щечки и прикрываю дверь в детскую.

— Привет, — отвечаю на незнакомый номер, заведомо зная, что это Ден. Он часто звонит с разных номеров. Запоминать их бессмысленно.

— Не занята?



— Не разбудил?

Отрицательно качаю головой, словно он способен это увидеть. Зажимаю рот ладонью и накрепко прилипаю спиной к стене. Сползаю к полу, подтягивая острые колени к груди. До хруста в пальцах, сжимаю телефон дрожащими ладонями.

— Нет, — сглатываю вязкую слюну, — только Кирилла уложила.

— Как он?

— Хорошо, — отвечаю не раздумывая. Вслушиваюсь в голос Дениса, улавливая интонации с которыми он выговаривает каждую буковку. Запоминаю каждый звук. — У нас всё, правда, хорошо.

Растираю по щекам слезы. Это происходит всегда. Я не могу сдержаться и не расплакаться. Всегда глаза на мокром месте.

— Как ты? — выдыхаю вопрос в трубку.

— Все нормально. Не переживай.

Денис всегда так отвечает. Абсолютно всегда. Не углубляется в подробности, не рассказывает. Спрашивает или же слушает мои истории.

— Ты знаешь, — стараюсь говорить бодрее, — я устраивала для нас с Киром фотосессию. Могу скинуть фотографии.

- Только не на этот номер. Я пришлю сообщение, куда.

— Ладно, — облизываю мокрые от слез губы. — Кирилл уже такой большой. Мне все время кажется, что он все понимает. Смотрит так внимательно. У него твои глаза. Характер. И нос…он очень на тебя похож, — набираю в легкие побольше воздуха, — Я скучаю, Денис.

Бормочу, периодически прикусывая зубами запястье, чтобы не взвыть. А взвыть хочется. Разораться на всю квартиру, утопая в собственных слезах.