не слышно, о чем они говорят, но догадаться не составляло труда. Дальше события понеслись стремительно, и когда у открытой двери вновь остались только два охранника, Зара поняла — ждать ночи нельзя! Пора! Она скользнула между камней, промчалась по тропе и, выровняв дыхание перед выходом, шагнула на открытое пространство.

* * *

Трогая языком то место, где недавно еще был здоровый зуб, Ликос больше всего сейчас желал, чтобы поганый комит получил по заслугам. Чернеющий пустотой дверной проем завораживал и тянул дать волю бушующей в душе ярости. Центуриону страстно хотелось боя, но здравый смысл брал верх, и Ликос ждал.

«Сейчас принесут щиты, — успокаивал он себя, — а закрывшись, я спокойно продавлю гаденыша вовнутрь, а там уж втроем мы его быстро прикончим».

Неожиданно Ликос почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину. Еще не успев обернуться, он уже удивленно воскликнул: «Зоя⁈». Августа стояла прямо перед ним такой, какой он видел ее последний раз, в длинной расшитой золотом далматике, с прической, уложенной под жемчужной сеткой. Ее маленькое кукольное личико выражало недовольство.

— Ликос, ты мне больше не нужен! Уходи! Я все решу сама.

Центурион замялся:

— Моя госпожа, это опасно! Может…

Гневный голос Зои оборвал его на полуслове:

— Убирайся!

Покорно склонив голову, Ликос кивнул своему бойцу и двинулся в сторону лагеря. Через несколько секунд он все же не выдержал и обернулся. Ненавистный ему комит вместе с Иоанном уже вышли из сарая, и августа милостиво позволила им подойти.

В этот момент вдруг раздался отчаянный крик:

— Где я?

Этот вопль, как порыв ветра, раздернул туман миража, и центурион вдруг прозрел. На расстоянии двадцати шагов стояла какая-то незнакомая девчонка в одной нижней рубахе, а рядом с ней замерли в напряжении те два человека, которых он должен был убить. Несколько секунд Ликос ошарашенно смотрел на них, а они на него, пока вновь не раздался тот же самый голос:

— Что происходит?

Теперь все пять пар глаз развернулись на крик. В дверях сарая застыл Секст Домиций. Зажимая рану на затылке, он непонимающе вертел головой.

— Где я? Кто вы такие?

Рука центуриона потянулась к мечу, и это послужила сигналом к действию для всех. Велий схватил за руку слегка ошарашенного Иоанна и, рявкнув во все горло: «Бежим!», — рванул по тропе. Зара кинулась за ними, а следом загрохотали подкованные сандалии преторианцев.

Пошатываясь, Секст двинулся навстречу гвардейцам, умоляюще шепча:

— Помогите мне!

Его растопыренная ладонь уперлась в бронированную грудь центуриона, и тот, презрительно скривив губы, ответил ему коротким ударом меча в живот. Выпученные глаза Домиция вспыхнули искрой изумления, а Ликос, столкнув его с дороги, бросился в погоню за беглецами.

Глава 23

Два легиона тяжелой имперской пехоты строились на плацу по трем сторонам периметра. Под гортанные выкрики центурионов и синхронный топот тысяч сандалий, легионеры быстро ровнялись в идеальные прямоугольники.

Заложив руки за спину, стратилат Великой армии напряженно следил за отточенными движениями когорт. Пока все шло так, как он задумал. По железным шеренгам почти ощутимо катилась молчаливая волна удивления. Еще бы! Отзвучавший только что марш уже давно никто не слышал — Константин запретил его как напоминание о смутных временах гражданской войны.

Наврус усмехнулся про себя: зато сегодня он как нельзя кстати — не вредно будет напомнить ребяткам, под какой гимн их деды и прадеды прошагали полмира. Гадают небось сейчас, к чему это? А еще я тут торчу, как пугало, в полной броне. Тоже вопросов добавит. Привыкли поди, что обычно их заставляют попотеть в ожидании моей персоны.

Обливаясь потом под тяжестью доспехов, Фесалиец все еще решал, с чего начать: вызвать сначала легатов и трибунов, а потом обратиться к солдатам или плюнуть на командиров и пойти «напрямик без брода»?

Наврус прошелся глазами по плотным шеренгам бойцов и недовольно поморщился, услышав за спиной шепот Прокопия:

— Чего вы ждете? Время! Дорога каждая секунда!

Не отвечая, он продолжал смотреть на выстроенные ряды, на позолоченных орлов, на замершие в ожидании лица воинов. Смотреть и ждать. Как ни странно, этот маленький покалеченный человечек, этот любитель комфорта и неги до тонкости чувствовал настроение толпы. Сейчас, он уже решился. Совет с легатами ему не нужен — только испортит дело. Все будет зависеть от ветеранов — как они воспримут его призыв.

Прокопий уже настойчиво тыкал его в бок, и Наврус без слов выразительно посмотрел на патрикия. Ведь умный же человек, а не понимает! Тут горлом не возьмешь — ветеранам плевать на пустые призывы, сколько ни ори. Их надо зажечь, зацепить за живое, чтобы они сами возмутились и потребовали от него восстановить справедливость.

Молчаливая выволочка подействовала, и Прокопий на время угомонился. Наврус поправил съехавший на глаза шлем и, мысленно пожелав себе удачи, пошел вдоль замерших шеренг. Его взгляд скользил по лицам солдат, многих из них он знал лично и уже выбрал тех, с кем будет говорить. Первое — напомнить, как много он для них сделал!

Наврус остановился у рослого ветерана с мрачным недовольным лицом и, посмотрев тому прямо в глаза, произнес про себя его имя: «Тиверий». С него он собирался начать. Обычная история: пока этот легионер воевал за империю, его ферму забрали за долги, а семью выкинули на улицу. Фесалиец тогда не поленился лично вмешаться — как знал, что когда-нибудь пригодится. Кого-то пришлось припугнуть, кому-то дать денег, но ферму солдату вернули.

Выждав паузу, Наврус улыбнулся:

— Как дела у твоей семьи, Варэн? Никто больше не обижает?

Каменная маска на лице легионера осветилась благодарностью.

— Хвала Огнерожденному и вам, мой господин, все хорошо!

— Вот и отлично! — Внимательный взгляд Фесалийца прошелся по соседним ветеранам, словно приобщая их к разговору, мол, если что, вы знаете к кому обратиться! Не стесняйтесь!

Наврус двинулся дальше, по-прежнему заложив руки за спину и пронизывая каждого испытывающим взглядом. «Вот и следующий». Фесалиец прошел было мимо, но, словно вспомнив, вернулся, остановившись перед статным мужчиной почти на две головы его выше.

— Колан! Как поживает твой брат? — Посмотрев на гиганта снизу вверх, Наврус смягчил взгляд. Старший брат этого широкоплечего красавца, не дослужив всего год до положенного срока, потерял руку в бою. Естественно, чиновники имперской канцелярии уперлись и отказали ему в пенсии. Этот случай запомнился, потому что тогда пришлось идти на поклон к самому Варсанию. Тот, конечно, не отказал, но долг Великому логофету