Мэтр Фарнье пошел дальше. Уверенный, что времени мало и вскоре родственники Себастьена забеспокоятся и потребуют воссоединить тело и душу, он начал использовать методы, запрещенные уже в те времена: пытку души. Но то ли методики не подходили для души, которая не была вытащена из-за Грани, то ли Латур оказался ему не по зубам, но Фарнье ничего не добился и пытками.

Трудно сказать, как развивались бы события дальше, не начнись война, полностью уничтожившая город, где был дом Фарнье, в котором находилось тело Себастьена. Сам мэтр успел сбежать телепортом, прихватив дочь, больше ни о чем и ни о ком не заботясь. Возможно, рассчитывал вернуться позже, но в городе, где перекатывались клубы неуправляемой магии, было опасно появляться. Родителям Латура он заявил, что их сын остался в разрушенном городе. Те не поверили и потребовали дознания, и менталисты вытащили всю эту некрасивую историю, которую и пересказал мне Фаро. Но поскольку каждый маг на тот момент был на вес золота, разбирательство решили устроить после войны, а родителям сообщили, что, скорее всего, их сына нет в живых, хотя надежда есть, но очень-очень маленькая. На самом деле тело Себастьена было под многослойной защитой: дом Фарнье укутан заклинаниями, которые наверняка отразили первый, самый сильный удар, рабочая мастерская, которая защищена еще сильнее, и дополнительная защита на артефакте с телом. Нет, у молодого мага были шансы, если бы кто-то рискнул туда проникнуть и соединить тело с душой. Тем более что для этого требовалось не так много. Но уже в то время такая попытка граничила с самоубийством.

В одном Фарнье точно удалось соврать – Совет остался в убеждении, что артефакт с душой – в разрушенном городе, в то время как он всегда находился при маге, не зря же Венсан его обнаружил в своем доме, который ранее был домом мэтра. Случайно обнаружил, возможно, просто рассеялось заклинание и тайник перестал быть таковым. Остальные артефакты, слава Богине, Венсан не успел исследовать, и они достались Совету в целости и сохранности. Кто знает, сколько там хранится секретов…

– И все же, что будет с Себастьеном? – сразу спросила я Фаро после рассказа. – Он – лицо пострадавшее, ни в чем не замешан.

– Инорита Дюпуи, вы меня удивляете своей горячностью. Вы его совсем не знаете, – недовольно возразил Фаро. – То, что вы опознали портрет, ни о чем не говорит.

– Он вытащил моего брата, – возразила я. – И меня вытащил от орков, – тут я немного поморщилась от неприятных воспоминаний, – хотя ему проще было бы ничего этого не делать. Бросить и меня, и его. И если ко мне он, возможно, испытывает какие-то чувства, то Шарль ему совсем посторонний, и тем не менее…

– Интересно, стали бы вы его защищать, если бы он точно к вам ничего не испытывал, – проворчал маг. – Убивать без разговора точно не будем, довольны?

Я была далека от довольства, но все же кивнула: бо`льших гарантий с Совета не получишь, спорь не спорь. Да и правы они: нельзя доверять кому-то, основываясь на чужих словах, а в моем случае еще и на словах явно небеспристрастной инориты.

– Если он вернется, – продолжил Фаро весьма неоптимистично, – в чем я лично очень и очень сомневаюсь.

– Думаете, сбежит? – возмутилась я.

– Думаю, у котенка мало шансов, – честно ответил маг. – В городе его поджидают опасности, о которых мы не догадываемся. Столь маленькому животному может не хватить сил, чтобы проникнуть в лабораторию Фарнье. А если хватит сил проникнуть, то не хватит сил воссоединить тело и душу. Сами понимаете, инорита Дюпуи, магии у него сейчас нет и многих возможностей тоже.

Да, магии у него не было, но зато был он сам. И это намного, намного важнее…

– У него с собой телепорт с накопителем, – напомнила я. – И мозгов побольше, чем у Венсана.

И еще лапки. Которыми не помагичишь и не отобьешься. Но не буду об этом думать. Нельзя.

– Разве что, – Фаро неожиданно улыбнулся очень по-доброму. – Ждите его, инорита. Иногда единственное, что дает возможность выжить, – знание, что тебя кто-то ждет. Очень ждет.

И я ждала. Ждала весь день, хоть и понимала, что дело это небыстрое: пока Сесиль на своих коротких лапках крадучись доберется до города, пока в нем сориентируется, пока найдет лазейку в дом Фарнье, пока запустит все как надо…

И верила. Верила в то, что все завершится благополучно. А что еще оставалось делать? Чем я могла помочь? Только ждать и верить.

Поэтому сейчас я себя убеждала, что было видение. Что Себастьен добрался-таки до нужной точки, что осталось совсем немного до того, как он вернет свое тело и свою магию.

Весь день я провела в гостиной. И второй, и третий. Ожидание тянулось бесконечно. Мое состояние металось от надежды, что Себастьен вот-вот появится на пороге, до самого черного отчаяния при мысли, что я никогда его больше не увижу. Но я старалась не думать о печальном и сосредотачиваться на мелких семейных радостях, коих с возвращением брата было немало. Дом, почти подготовившийся к похоронам, ожил. Мама помолодела и ходила с сияющей улыбкой на лице. Папа почти не пил, правда, все так же запирался в кабинете и никого не хотел видеть. Но когда выходил, даже не пошатывался и говорил связно. Но спиртным от него все равно попахивало. Возможно, боялся, что возвращение Шарля временное? Но зря. Брат уже выходил из своей комнаты, всячески отбиваясь от заботы мамы и иноры Леман, которая пыталась в последние дни работы показать свою незаменимость. Но голос Шарля окреп в достаточной степени, чтобы рявкнуть на чересчур заботливых женщин и избавиться от их опеки хотя бы на час, пока они будут друг другу жаловаться на его неблагодарность. За дверью жаловаться, предусмотрительно запертой от назойливых визитеров. Восстановить форму, как физическую, так и магическую, Шарлю удастся не скоро, но главное – удастся…

При стуке дверного молотка я подпрыгнула и побежала бы открывать, но воспитанные инориты так себя не ведут. Тем более что я уже заслужила неодобрение нашего дворецкого, открывая дверь кому попало…

– Марго, что мне сказал Люк! – Возмущения ворвавшейся в гостиную Каролины хватило бы на десяток представителей семейства Тома. – Ты расторгла с ним помолвку!

– Она никогда не была настоящей, – напомнила я. – Только для того, чтобы попасть в дом Венсана.

– Как это? – не сдавалась подруга. – У вас уже даже общее имущество появилось, что говорит о серьезности намерений. Правда, Люк какую-то ерунду несет о том, что ваша кошка прыгнула в телепорт и ее теперь нет. Я понимаю, он очень расстроен, и все же нести такое…

Она недовольно посмотрела на меня, словно это сказала я, а не Люк. А почему бы потере общего имущества и не символизировать завершение отношений, которых не было? Правда, я очень надеялась, что Сесиль вернется, хотя больше мне ничего про нее не снилось. Возможно, потому что спала в последнее время очень плохо? Но Каролине я ничего объяснять не хотела. Слишком все странно и неопределенно. Иногда словами можно убить последнюю надежду.

– Мне никто ничего не рассказывает! – возмущалась подруга. – Я понимаю, что что-то происходит. Что-то нехорошее. У Люка какие-то проблемы. Ты сама на себя непохожа. Венсану вообще магию заблокировали. Но почему?