Нет. Простые люди – это те, что стояли передо мной рядом с могилой Первого короля и кричали мне, надрывая горло, что-то радостно-непонятное. Я приказал по поводу моего возвращения выкатить жителям города бочки с пивом и вином и даже разрешил выдать с торгового склада две здоровые бочки водки. Вот это попойка была! Город еще не перерос десятитысячного порога, и многие, напившись на халяву пива, потом опустошали возникшие то тут, то там кабаки и ресторанчики. От того количества здравниц, которые провозглашали в мою честь, я должен буду прожить не двести лет, а всю тысячу.

Вечером в тронном зале в присутствии королевы и Атаири я объявил свою волю пассам, прошедшим со мной такую короткую, но такую страшную войну:

– Без сомнения, вы – благородные сыны своей страны. Без сомнения, вы не осквернили себя ничем отвратным за эту войну. – Все присутствующие знали, о чем я говорю, но вслух повторять мерзкие факты мне не хотелось. – И вы достойны награды. Вы освобождаетесь от десяти лет службы, и после подачи требования магистратом ваших городов ваше имущество будет немедленно вам возвращено. Что невозможно вернуть, то будет компенсировано деньгами. Но, я думаю, это то, что вам полагается по умолчанию. Тем, кто решил делом доказать преданность новой империи. А кроме полагающегося по умолчанию есть и награда. Я хочу, чтобы вы сами назвали ее.

Начали с самого молодого. Он под снисходительные улыбки старших попросил зачислить его в военную Академию. Игорь это сделал, немедленно приказав явиться на занятия для командного состава, что он теперь вел. Еще пять человек, обретя для своих семей и родственников ранее утраченное богатство, пожелали остаться на службе Тиса. Остальные, пожимая плечами, просили кто денег, кто титулов, введенных в последнее время. Двое стали наместниками в дальних провинциях. А вот последние семеро…

– Не мы выиграли эту войну… – сказал один, теребя пустые по правилам ножны. – А наш Единый бог, давший нам силы пройти через все и вся. Мы смиренно просим официального снятия запрета на моления ему в городах морского народа. И просим разрешить воинский орден Его имени.

Это было почти нереально. Почти…

– Чтобы наша вера, подкрепленная мечами, не раздражала великих богов… и Боевого Зверя… мы просим отправить нас на границу с северными варварами. Где от воинского Ордена, преданного вам и Единому богу, несомненно, будет больше толку, чем от семерых разочарованных и лишенных права верить людей.

Я кивнул, показывая, что понял просьбу, но еще не решил, как поступить. Я прокручивал все «за» и «против» в голове. Это удар по нашей божественности. Это наше признание существования Единого бога. Но мы и так все в него верим и все ему молимся. Страшно признать. Лет через триста может не остаться памяти заветов Прота. Может остаться только Орден, сейчас, с моего согласия, учрежденный здесь же. Я посмотрел на Игоря. Тот только чуть покачал головой: «Ни за что!» Я посмотрел на королеву и Атаири, которым было, на мой взгляд, абсолютно все равно, что я решу. Я посмотрел на Ролли и встретился с ее заинтересованными глазами. Мол, что я скажу?

Я сказал. Я не мог сказать иначе. Вернее, мог, но потом бы сам себе не простил.

– Вы уже единожды присягали мне на верность. Я разрешаю Орден имени бога Единого на море и суше, с условием никогда не перечить богам на земле и подтверждать присягу на верность Тису делами и словами не менее раза в год. А именно: правитель Тиса имеет право требовать от вас службы ему на протяжении ста дней в году. Службы всем Орденом и до последней капли крови.

Они долго думали. Ни о чем не говоря, они, казалось, обменивались мыслями. И конечно, они согласились. Я предоставил на развитие Ордена пограничный с северными королевствами поселок и резонно заметил, что они теперь богатые люди и могут сами поддержать Орден деньгами.

Странно, но у меня после аудиенции и награждения даже неприятного разговора с Игорем не произошло. Людям, которые даже в нечеловеческих условиях остались людьми… Им я готов был многое позволить. Так куется цивилизация.

Охотников лагги я тоже награждал в тронном зале, когда они наконец добрались до Тиса. Их тоже встречали как героев под залпы орудий и крики толпы. С ними было все проще. Сотня монет золотого достоинства позволяла по тем временам купить каменный дом и все необходимое для независимого ни от кого существования. Триста охотников в один момент стали богаче меня. Я имел только одну монету. Самую первую… Самую главную. С нее началась «золотая эра» экономики Тиса. Охотники почти все поселились под столицей, и уже их потомки защищали престол империи от внутренних и внешних врагов. Так создавались династии воинов.

Спустя несколько недель мы с Игорем глубокой ночью прибыли на капсуле в Апрат и без долгих церемоний приняли варваров запада под власть Тиса. Обязали послать посольство к трону короля Тиса и заставить охотников прекратить потребление людей в пищу. Кому интересно, скажу, что многие из охотников поселились в Апрате и стали восстанавливать его. Конечно, за наши деньги и с помощью наших материалов. Но своими силами. Через два года над городом поднялась башня богини Ролл. Скажу, что радужные перспективы Ролл, вкупе с нашими, не оправдались. Только треть из дикарей запада спустя несколько лет можно было с огромной натяжкой причислить к нашей цивилизации. Остальные продолжали потреблять человечину и спустя десятилетия. До похода сына Инты Второго, Играса. Он мечом и огнем уничтожал каннибалов. Ну, до этого было еще далеко.

А тот год, в общем-то, был больше неинтересен. Ну, новая торговля. Ну, возникновение на границе у нас нового малюсенького государства – Ордена Единого бога. Они были независимы от нас в определенной степени, и когда нам надо было пощекотать нервы северным варварам, мы их использовали. А что? Все неустроенные дворяне бывшей Пасской империи туда сбежали. За полгода Орден вырос до размеров хорошего трехтысячного отряда со своими структурами снабжения и обеспечения.

Следующий год я запомнил из-за исчезновения колонистов с архипелага Вернова. Просто в один прекрасный день пришел в Ристу корабль, и после доклада шкипера коменданту и магистрату в Тис был доставлен посланец под усиленной охраной, чтобы не болтал по дороге.

Мы были на месте уже через час после его прибытия. Обошли каждый метр главного острова, заглянули в каждую покинутую хату. Нигде ни крови, ни трупов. Все так, словно люди мгновенно исчезли, даже не оторвавшись от своей работы. Вот белье в корыте, уже сгнившее, стоит рядом с тряпками, которые полощутся на ветру. Вот еда в деревянных мисках на столе, испортившаяся. Вот местная курица, оставленная на плахе с перерубленной шеей. А вот и сети с повисшим безвольно челноком, с помощью которого обычно их ремонтировали.

Мы растерянно смотрели по сторонам и кругом видели следы незаконченной работы. Все это уже понемногу стало каким-то неживым. Так бывает, когда люди покидают дом. Оставленные вещи становятся как бы пустыми… А тут – весь остров.

Забравшись в капсулу, мы облетели все острова архипелага и нигде не увидели людей. Видели пустые лодки, прибившиеся к островам и выброшенные на пляж штормами. Видели буи сетей на мелководье и могли спорить, что они там уже недели. Сбились волнами в кучу поплавки, и только грузила на донном песке не давали сетям вырваться в море.