главное содержание всего романа и являющуюся, как мы сказали, в одно и то же время и символическим изображением всех последовательных ступеней религиозного понимания, через которые человечество прошло от примитивного единобожия, выразившегося в иудействе, до философского понятия о Божестве, доступного лишь избранным современным умам, и изображением личных, пережитых Жорж Санд, сомнений, борьбы и духовного роста, от католицизма ее юности до независимых религиозных идей, к которым она пришла под влиянием учений Леру и Ламеннэ. Таким образом, это нечто вроде вариаций на тему Лессинговского «Воспитания рода человеческого».

Аббат Спиридион или Геброниус[299] переходит от иудейской религии к христианской – в ее первой, католической форме, потом к протестантизму, потом к своего рода христианскому деизму, к свободному и индивидуальному пониманию религиозных догматов и нравственных истин. Умирая, он завещает какую-то тайну своему любимому ученику Фульгенцию. Фульгенций, – робкий ум и любящее сердце – не способен на дерзновенное искание истины, он не продолжает духовного подвига Спиридиона, а лишь свято хранит его тайну и, умирая, в свою очередь передает ее Алексею.

Алексей, как и Анжель, некогда поступил в монастырь с открытой и пытливой душой, мечтал найти в монастыре мир душевный и незыблемое мировоззрение, – но нашел лишь сомнения, порывы к свету, разочарования. И вот из ортодоксального верующего, из сжатого в тисках догматов и обрядов запуганного послушника, из не рассуждающего, принимающего все на веру, покорного монаха, не дерзающего разумом проверить свои верования и доходящего до отчаяния, когда замечает, что эти верования начинают колебаться, вырабатывается сначала человек, желающий подчинить всю свою жизнь верованиям разумным, но все еще не могущий, как и другие протестанты, отделаться от некоторых отсталых старых догматов – вроде адских мук и власти дьявола. Затем последовательно его дух освобождается от этих пут. Он познает самую суть религии – независимо от того или иного толка, формы, и в конце концов приходит к заключению, что полной истиной не владеет ни одна из существующих и существовавших религий, что во всякой была своя доля истины, и что все ведут человечество к постепенному познанию истины, познанию истинных отношений к Богу, природе, ближним. Люди сами мешали истине проявляться все с большей силой и ясностью. Они боялись ее; во все времена гнали и преследовали пытливых искателей истины, заключали их в темницы, убивали их. Но истинная религия мало-помалу восторжествует. Истинную сущность христианства затемняли и затемняют всякими догматами, обрядами, толкованиями, но она остается та же – это деятельная любовь к ближним, равенство, братство всех людей и свобода – свобода моральная и материальная.

Всю жизнь тщетно старавшийся примирить противоречие собственных мыслей и верований с определенными религиозными доводами и жадно искавший разрешения своих религиозных и философских сомнений в какой-либо одной всеобъемлющей доктрине, но не решившийся открыть «тайну Спиридиона», монах Алексей на последок дней своих находит утешение в мысли, что его молодой друг Анжель будет продолжать дело его жизни, его искание истины, и еще более радуется, когда находит разъяснение всех тревоживших его вопросов и сомнений в самоотверженно добытой Анжелем из гроба Спиридиона рукописи, или, вернее, в трех рукописях.

Это, во первых: Евангелие от Иоанна, собственноручно переписанное, с особенно тщательно отмеченными главными пунктами иаоннитского учения, знаменитым в ХIII веке последователем Св. Иоанна – Иоахимом Флорским. Во вторых: редчайший список сожженного, в качестве еретического сочинения: «Вступление к Святому Евангелию» – ученика этого Иоахима – Иоанна Пармского, проповедовавшего об окончании ветхозаветных и новозаветных времен и наступлении третьего периода – царства Св. Духа. И наконец, рукопись самого Спиридиона, являющаяся комментарием на эти две рукописи, изложением собственного его учения о непрерывном прогрессе человеческих верований и пророческим, примиряющим призывом к продолжателям его (Спиридионовых) исканий терпеливо переносить свое неполное знание, мучительные сомнения и неустанно стремиться вперед: ибо мы все служим Провидению в его целях, ибо всякое искреннее искание истины плодотворно для человечества и ведет его вперед, ибо ни одна крупица истины, добытая человечеством, не пропадет, а рано или поздно оживет, будет расти и множиться.

Прогресс совершается медленно. Автор же «Спиридиона» полагал тогда, что не только медленно, но что даже часто всякий шаг вперед покупается дорогой ценой, лишь посредством ужасных общественных потрясений, – «днями ревности и ярости», и тогда носителями самой светлой идеи являются оставившие в истории страшные воспоминания Яны Жижки, Прокопы и Робеспьеры. Но верующую в прогресс ученицу Пьера Леру тогда, в 1838-39 годах – за десять лет до кровавых событий, свидетельницей которых ей пришлось впоследствии быть, благодаря чему в значительной мере и охладеть к подобным аллопатическим средствам прогресса, – тогда, говорим мы, эти ужасы не пугали, она наивно верила, что это необходимый ход истории, что без искупительных жертв не восторжествует составляющая самую сущность исторического прогресса христианская идея.

И потому в ту самую минуту, когда Алексей с радостью прочитывает своему молодому другу тщательно вырисованные пурпуром, лазурью и золотом строчки Евангелия от Иоанна, – вдруг вблизи монастыря появляются первые отряды республиканских войск, идущих защищать свободу, равенство и братство. Но эти борцы за свободу и братство не понимают, что за 18 веков до них это самое братство проповедовал Тот, чьи слуги, по их мнению, являются одними из представителей насилий, косности и неправды на земле, – поэтому, ворвавшись в церковь, они разрушают и разграбляют ее, святотатственно сбрасывают в прах изображение Распятого и убивают старого Алексея. Он падает рядом с повергнутым изображением Бога любви, но, умирая, не теряет веры и надежды на лучшее будущее для человечества и даже предугадывает, что самые убийцы его и осквернители святыни являются своего рода носителями и представителями дорогих ему идей.

«Это делается Провидением, – говорит он, – и дело, порученное нашим палачам – священно, хотя они этого и не понимают еще. Тем не менее, они сказали, ты слыхал: они оскверняют святыню церкви во имя босоногого Иисуса. Это начало царства вечного Евангелия, предсказанного нашими отцами».

Потом он упал лицом вниз, и так как другой солдат ударил его по голове, то камень с надписью Hic est (гробница Спиридиона) оросился его кровью.

– О, Спиридион! – сказал он гаснущим голосом, – твоя могила освящена. О, Анжель, сделай так, чтобы этот кровавый след стал плодотворным. О, Боже, я люблю тебя, сделай, чтобы люди познали Тебя...

И он скончался. Тогда сияющее видение явилось подле него – я потерял сознание»...

Этими словами Анжеля заключается роман.

Отметим, что в одной из глав эпизодически является случайно попавший на монастырский островок, по