просто очередной нервный срыв, — сказала Хлоя, пытаясь рационализировать его слова, найти смысл в непонятном. Она искала хоть какую-то причину жестокости, о которой только что услышала. Но взгляд Ричарда оставался неумолимым.

— Я тебе очень благодарен, — продолжил он, его слова были лишены эмоций. — За то, что ты была со мной в трудное для меня время. Но мне просто нужна была жилетка, чтобы поплакаться. Мне жаль. Я правда благодарен тебе. Но мне это больше не нужно.

Его голос был окончательным, заявление, от которого ее мир разлетелся вдребезги.

Слезы навернулись на глаза Хлои.

— Ричард, пожалуйста… — произнесла она дрожащим голосом.

Но мольба осталась невысказанной, поскольку ее горло сжалось, не в силах закончить предложение. В этот момент она почувствовала, как пустота его слов пронзила ее сердце, оставив глубокое чувство покинутости.

Когда тяжесть безжалостных слов Ричарда обрушилась на нее, мир Хлои, некогда яркий и разноцветный, рассыпался на тысячу осколков. Боль, пронзившая ее, была невыносимой, и она чувствовала, как саму ее душу вырывают из ее существа.

Сосущая пустота грызла ее желудок, бездна отчаяния, которую, казалось, невозможно заполнить. Боль была такой острой, такой всепоглощающей, что у нее перехватило дыхание. "Этого не может быть", — повторяла она, как будто настойчивое отрицание могло сделать это неправдой.

Она отдала этим отношениям все, что у нее было, любя его с такой силой, о которой никогда не думала, что это возможно. Она подвергала сомнению каждое мгновение, каждое воспоминание и каждую эмоцию, которыми делилась с Ричардом. Как он мог не чувствовать глубину ее любви, жертвы, на которые она пошла, то, как она ставила его счастье превыше всего остального?

Хлоя позволила ему стать ее миром, занять самые сокровенные уголки ее сердца. Мысль о том, что она никогда не увидит его, никогда не испытает тех блаженных мгновений, которые они разделили, казалась невыносимой.

Голос Хлои надломился, как будто на нем лежала тяжесть ее рушащегося мира. Она не могла понять, как оказалась в этот момент, почему все распалось у нее на глазах.

— Объясни мне, почему?! — взмолилась она, и слезы потекли по ее лицу.

— Здесь нет никаких "почему", — заявил он с окончательностью, голос его был угрожающе спокойным. — Это просто данность. Я не могу дать тебе то, чего ты жаждешь.

Крик боли Хлои разнесся по комнате, грубый крик отчаяния, который, казалось, подчеркивал каждый вопрос, мучивший ее.

— Почему все изменилось!?

— Чувства угасли, — как ни в чем не бывало заявил Ричард, и эти слова кинжалом вонзились в ее и без того израненное сердце.

Внутри Хлои бушевали опустошение, печаль и ярость, эмоциональный вихрь, который угрожал поглотить ее.

— Как ты можешь?! После всего, что у нас было?

Но Ричард оставался равнодушным, его взгляд не дрогнул, когда он нанес последний удар.

— Я ничего не обещал.

Его слова, такие отстраненные, эхом отдавались в ее голове. Как он мог сказать подобное? Разве они не построили совместную жизнь, не поделились своими мечтами и не вплели свои сердца друг в друга?

Сама суть существования Хлои была утрачена. Она жаждала ответов, объяснений причин, но все, что она получала, было безразличие. Как он мог так резко измениться? Как они спустились с головокружительных высот любви в эту пропасть?

Хлоя, с опухшими от слез глазами, продолжала свою отчаянную борьбу за спасение того, что разваливалось прямо у нее на глазах.

— Ты не должен бояться своих собственных эмоций, — попыталась достучаться до него она, ее голос дрожал. — Да, они могут пугать, но ты можешь чувствовать… всё то, что ты можешь посчитать за слабость. Но это не так.

Она говорила, вкладывая в слова всю душу.

В ответ реакция Ричарда была далека от той, на которую она надеялась. Он закатил глаза с видом раздражения и презрения.

— Перестань пытаться препарировать меня, считая, что ты понимаешь хоть что-то.

Его слова оставили у нее затяжное чувство беспомощности и разочарования. Она отчаянно хотела сблизиться с ним, но чувствовала, что ее отталкивают все дальше, и эмоциональная пропасть между ними становилась все глубже.

Она чувствовала себя так, словно сама ее душа была опустошена, оставив ее в оцепенелом состоянии. Даже слезы покинули ее, не желая литься из глаз, оставляя глубокую пустоту.

В этом сюрреалистическом онемении она двигалась механически, словно тело было пустым сосудом, ноги несли ее прочь, и она не осознавала реальности. Все вокруг казалось ей странно нереальным, и она изо всех сил пыталась соединиться с собой или со своим телом, как будто была простой марионеткой, управляемой невидимыми силами.

Будущее казалось непроницаемой пустотой. Она не могла собраться с мыслями, не могла понять, как продолжать жить. Словно ее оставили одну в темном, зловещем лесу, и она не знала, куда повернуть и хватит ли у нее вообще воли двигаться вперед. Ее мир изменился по щелчку пальца, оставив ее изолированной в этом темном лесу, тоскующей по тому, кто провел бы ее через неопределенность. Она задалась вопросом, стоит ли жить без любви и дружбы, которые когда-то определяли ее мир.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1.

Джонни от души рассмеялся, услышав шутку Чарли во время их видеозвонка. На заднем плане была видна комната Джонни, заваленная книгами и бумагами, отражающая хаос студенческой жизни.

— Твоя моральная поддержка, возможно, единственное, что помогло мне доделать этот чертов реферат, — сказал Джонни с игривой усмешкой.

— Что ж, у тебя здесь лучшая команда поддержки. Мы позаботимся о том, чтобы любые твои академические успехи были приписаны нам.

— Ну, такими темпами мне понадобится нечто большее, чем моральная поддержка. Возможно, чудо, — с улыбкой продолжил Джонни.

— Меня называли по-разному, но чудотворцем? Это что-то новенькое. Добавлю это в свое резюме.

— Если ты чудесным образом сможешь закончить недельное недоделанное эссе за меня, я буду бесконечно благодарен. Возможно даже назову своего первенца в твою честь.

— Чарли-младший? — притворно ахнул Чарли. — Для меня это честь. Тогда давай нацелимся на эссе, достойное Пулитцеровской премии.

Выражение лица Джонни резко изменилось, беззаботная улыбка исчезла с его лица. Чарли, почувствовав перемену, спросил: "Что случилось?"

— Хлоя звонит, — ответил Джонни с нечитаемым выражением лица.

Между ними воцарилось задумчивое молчание, пока Чарли не прервал его.

— Ответишь? — осторожно спросил он.

Джонни, прикусив губу, признался: “Я не понимаю, что происходит.”

Он колебался короткое мгновение, затем принял решение.

— Подожди немного, — сказал он Чарли и щелчком ответил на звонок Хлои.

В трубке послышался приглушенный голос Хлои.

— Как дела? — тихо спросила она.

Выражение лица Джонни изменилось, отразив озабоченность, и он наклонился ближе к экрану, как будто близость