– С вертолетов, – уверенно отвечает Марисоль. – Лучшее, что мы можем сделать, – это сохранять спокойствие и не поддаваться панике.

Мужчина недоверчиво покачивает головой, но хотя бы не возражает.

Активист экологической партии с дредлоками встает с кресла и проходит за стойку бара. Он такой худой, что его ноги в облегающих джинсах напоминают лапки насекомого. Марисоль провожает его взглядом.

– Простите, я могу чем-то помочь? – спрашивает она.

– Не беспокойтесь. Я обслужу себя сам. – Он достает с полки бутылку виски. – Я собираюсь напиться в стельку за счет паромной компании.

Кто-то смеется, и Филип с удивлением отмечает, что он тоже. Женщина, говорящая по телефону, раздраженно цыкает.

Вдруг с потолка слышится грохот. Смех резко обрывается, Филип смотрит на экран телевизора и видит, что наверху в «Клубе „Харизма"» на танцпол упала целая гора стульев.

Активист партии зеленых открывает бутылку и прикладывается к горлу.

– Она жива! – кричит женщина рядом с Филипом. – Посмотрите!

Он растерянно следит за ее взглядом. Видит лежащую на полу женщину. Ее глаза приоткрыты. Рот открывается и закрывается.

– Помогите же ей! – кричит кто-то.

Филип подходит ближе. Женщина пару раз моргает. Фокусирует на нем взгляд.

– Нет, не трогайте ее, – раздается чей-то голос. – Она могла повредить голову…

– Она не ударялась головой, идиот!

– Мы не знаем, что она делала до того, как пришла сюда.

Филип садится перед женщиной на корточки, не обращая внимания на препирательства пассажиров.

– Как самочувствие? – спрашивает он.

Женщина моргает еще несколько раз.

– Осторожнее, – просит Йенни. – Может быть, она теперь одна из них.

Филип смотрит на Йенни. Внутри от страха будто все переворачивается.

– Мы не можем ее бросить. – Марисоль опускается на колени рядом. – Мы отвечаем за ее жизнь.

И она берет женщину за руку. Прижимает пальцы к запястью. Хмурится. Осторожно прикасается к шее пострадавшей.

Женщина, растягивая губы, показывает белые зубы.

Они были такими же белыми раньше?

– Йенни права, – говорит Филип. – Будь осторожна.

К его удивлению, Марисоль отодвигается назад.

– Я не могу нащупать пульс, – говорит она тихо. – Позвони, пожалуйста, опять Раили. И нужно дать ей воды.

Филип кивает. Встает на ноги так быстро, что у него темнеет в глазах. Он прикладывает руку ко лбу и ждет, пока это пройдет.

– Может кто-нибудь принести стакан воды? – кричит он.

Люди у бара переглядываются. Активист партии зеленых идет в результате к крану и наливает полный стакан. Когда он ставит его на стойку, вода выплескивается через край.

– Я не пойду туда, – говорит он.

Вдруг кто-то истошно кричит за спиной у Филипа, и вслед за этим криком раздается множество других голосов, все помещение наполняется беспорядочным дьявольским хором.

Марисоль!

Филип оборачивается и видит, как скрюченные пальцы лежащей на полу женщины вцепились в волосы девушки и тянут ее к себе.

Женщина открывает рот, и она абсолютно такая же, как те на танцполе клуба этажом выше, ее укусили, и теперь она одна из них.

– Помогите! – кричит Марисоль. – Помогите же мне!

Именно так кричала та женщина, когда пришла сюда после того, как ее укусили.

Зубы женщины стучат друг о друга с противным лязгающим звуком. Она поднимает голову, при этом на ее шее, как веревки, напрягаются жилы.

Филип бежит к стойке бара и хватает в витрине полуторалитровую бутылку шампанского.

Он видит, как несколько женщин отворачиваются. Они поняли, что он собирается сделать.

– Осторожно, – предупреждает его Марисоль.

Филип подходит к ним. Сжимает горло бутылки двумя руками. Пустые глаза женщины обращаются к нему. Он зажмуривает глаза. Слышит лязгающий звук. Обрушивает толстое дно бутылки на голову женщины. Удар отдает Филипу в плечо, и что-то теплое течет по его лицу.

– О, господи, господи, господи милосердный, – шепчет кто-то.

Капля бежит по губам Филипа. Если он сейчас высунет язык, то сможет почувствовать вкус крови. Ее крови.

Инфекция. Инфекция.

Филип открывает глаза.

Вместо рта у женщины огромная красная дыра. Нижняя челюсть лежит на груди. Язык пару секунд двигается кругами, перед тем как неподвижно застыть. В глубине рта лежит что-то похожее на белые камни. Верхняя губа рассечена на две части до самого носа, но среди всего это ужаса белеют зубы, целые и невредимые.

Филип отбрасывает бутылку в сторону. Достает из кармана фартука тряпку и поспешно вытирает рот и лицо. Тряпка становится алой. Ему кажется, что кровь той женщины проникает в него через поры и смешивается с его собственной.

Марисоль дышит часто и поверхностно, пытаясь освободить волосы из вялых рук мертвой женщины. Филип вздрагивает, когда берется за эту руку. Она похожа на лапу мертвого дикого животного. Он разъединяет пальцы, но волосы путаются.

– Отрежь их к чертовой матери, – шепчет Марисоль. – Обрежь все, только освободи меня.

Филип краем глаза смотрит на лицо женщины, и снова все внутри у него переворачивается. Он сосредоточивается на волосах Марисоль и в конце концов освобождает их из рук мертвой женщины.

– Пойдем. – Он придерживает Марисоль под локоть.

Они встают вместе. Только теперь Филип осознает, насколько тихо вокруг.

– Теперь мне тоже нужно хорошенько выпить, – бормочет Марисоль между всхлипываниями.

Филип заходит за стойку бара и тщательно драит руки жесткой стороной губки со средством для мытья посуды. Марисоль берет из рук борца за экологию бутылку виски и делает большой глоток. У нее нет укусов, во всяком случае, Филип их не видит. Девушка ставит бутылку на стойку бара. Вытирает рот. Снова убирает волосы в хвост. Йенни сидит рядом на высоком стуле и гладит Марисоль по спине.

От мелких повреждений губкой губы и руки Филипа щиплет и колет. Он смачивает водкой новую губку. Наносит спирт на кожу и чувствует, как в него впиваются тысячи раскаленных иголок.

Потом делает большой глоток из той же бутылки.

– Есть здесь еще кто-то, кого укусили сегодня вечером? – спрашивает Филип, но в ответ тишина.

Публикой овладело беспокойство. Все молчат, только искоса смотрят друг на друга.

– Думаешь, кто-то признается, чтобы его постигла такая же участь, как и эту на полу? – спрашивает активист партии зеленых.

– Мне больше ничего не оставалось. Я был вынужден так поступить. Неужели это непонятно? Вы все видели, что происходит…

Филип шумно сглатывает. Жестом указывает на экран телевизора, по-прежнему транслирующего танцпол «Клуба „Харизма"» – ужасы в свете софитов.

Как можно говорить убедительно, если сам ничего не знаешь? Как ему самому смотреть на разбитое лицо укушенной женщины и быть уверенным, что поступил правильно?

Йенни еле заметно кивает, встретившись с Филипом глазами, и ему становится легче дышать.

– Если кого-то еще укусили, мы постараемся помочь, – говорит Марисоль. – Если