— Простите, милая, но я ничего не смогу вам объяснить. Я только выполняю то, что мне поручили. Мне нужно всего-навсего благополучно довезти вас до города Шуи. А там вы будете делать, все, что заблагорассудится.

Думала в это время Елена Павловна о том, какая я бестолковая и как бывает трудно общаться с дилетантами.

— А как же муж почтмейстер? — спросила я.

— О, вы об этом! Но ведь как-то я должна была вам кем-то представиться! Вы ведь тоже не студент! А теперь вам стоит переодеться в женское плате, я для вас приготовила целый гардероб!

— Опять в салоп и желтый чепчик? Я уж лучше останусь мужчиной! — решительно отказалась я.

— Нет, эту одежду выбирала я, так что, надеюсь, она вам понравится! — засмеялась Елена Павловна. — Конечно ничего особенного, но вы станете, похожи на женщину!

От такого предложения я, само собой, не смогла отказаться. Елена Павловна, не медля, попросила кучера найти подходящее место и остановиться на отдых. Тот съехал с дороги на проселок, и скоро нашел красивую поляну. Мы с Еленой Павловной вышли из кареты размять ноги. Кучер, распряг и пустил пастись лошадей. Мне было любопытно посмотреть, какую одежду приготовила мне мнимая почтмейстерша. Между тем Иван отвинтил от задней части кареты кожаный сундучок, расстелил нам для отдыха ковер и оставил одних.

Елена Павловна с видом фокусника распахнула крышку… Увы, после платьев, подаренных графом Паленом, московские наряды показались до неприличия скромными и провинциальными. Однако, чтобы не расстраивать Елену Павловну, я сделала вид, что мне все очень нравится.

Переодевание затянулось на полчаса, после чего мы присели отдохнуть на ковер. Кучер Иван еще не вернулся, и мы просто сидели и болтали. Теперь я чувствовала себя гораздо свободнее и увереннее, чем раньше. Спутница тактично не задавала мне никаких вопросов, но и сама ничего о себе не рассказывала. Говорили мы о моде, качестве тканей, и о том, о чем обычно говорят женщины, о мужском коварстве и непостоянстве. Кучер все не возвращался и Елена Павловна начала беспокоиться.

— Что-то Иван задерживается, я попросила его немного погулять, пока вы переоденетесь, а он вовсе пропал, — сказала она.

— Что с ним может случиться, здесь же никого нет, — успокоила я. — Так что вы говорили о мужской подлости?

— Ах, милая, все мужчины одинаковые и не стоят даже доброго слова, — вздохнула она, — одним словом, — Елена Павловна, не договорила, с тревогой посмотрела на окружающие поляну кусты, и потеряла нить разговора. — Может быть, он далеко ушел и заблудился?

— Ну да, в трех соснах, — пробурчала я. — Здесь негде теряться.

Мы попытались продолжить разговор, но он больше не клеился. Елена Павловна волновалась все больше и откровенно трусила. Я решила, что вместо того, чтобы волноваться и ждать, нужно пойти в лес и посмотреть, куда он пропал, и на всякий случай вытащила и уложенного в сундучок сюртука пистолет.

— Зачем это? — испугано, спросила Елена Павловна, со страхом глядя на пистолет. — Уберите скорее, вдруг он выстрелит!

— Не выстрелит, — успокоила я, — пойдемте искать вашего Ивана. Не нравится мне, когда пропадаю люди!

— Наверное, он просто заснул, — сказала она, не сводя тревожного взгляда со «смертоносного оружия». — Нужно его просто позвать!

— Не стоит, — ответила я, чувствуя противный холод страха под ложечкой. — Лучше не поднимать шума. Он не мог далеко уйти!

Удивительно, но как только я надела платье, у меня сразу же появилась какая-то женская робость. Если в мужской одежде, я бы вошла в лес без колебаний, то теперь, в платье, чувствовала себя беззащитной. Однако, пересилив страх, заставила себя пойти впереди своей спутницы. Мы пробрались сквозь кустарник и двинулись в том направлении, куда ушел кучер.

— Иван, ау! — не выдержав, крикнула Елена Павловна. — Отзовись!

— Тише, не нужно кричать, — попросила я, пытаясь по траве понять, куда он мог направиться.

Она была примята совсем недавно, так что следы были достаточно явственные, и я без труда определила направление. Елена Павловна шла следом и что-то недовольно бормотала под нос. Не знаю зачем, но кучер сразу же пошел вглубь леса, и там я потеряла его след.

Мы потоптались на месте, обошли почти все деревья, но Ивана не обнаружили.

— Ну вот, теперь и мы заблудимся! — сказала Елене Павловна, когда я остановилась, не зная, что делать дальше. — Может быть, все-таки лучше его позвать?

— Думаю, это бесполезно, — ответила я, и увидела мужскую ногу в рыжем сапоге, торчащую из-за толстой березы. — Да вон он лежит!

— Где! Господи, что с ним такое! Скорее, скорее! — подхватилась товарка и бросилась к лежащему человеку.

За деревом ничком, лицом прямо в крапиве, лежал не наш кучер, а незнакомый мужчина, одетый в мещанское платье. Его ноги в стоптанных сапогах были широко разбросаны в стороны. Никаких ран на спине или затылке я не увидела. На нашего кучера он совсем не походил.

— Это не Иван, — воскликнула Елена Павловна, и дрожащим голосом, спросила, — его что, убили?!

— Не знаю, — ответила я, наклоняясь пред телом, — сейчас проверю.

— А где же Иван? — задала она обычный в такой ситуации вопрос.

— Мертв, но еще не остыл, — не ответив, сказала я. — Этого еще только не хватало!

— Мне страшно, — поделилась со мной спутница, — а как вы думаете, Иван жив? Может быть, он просто заблудился?

— Не знаю, но боюсь… Вы этого человека раньше никогда не видели?

Однако Елена Павловна уже не могла говорить, она плакала, зажав платком рот. Я взяла ее за руку и насильно повела назад. Впрочем, отойти мы успели всего на пару десятков шагов, и наткнулись на следующее тело, теперь уже нашего кучера. Он, в отличие от незнакомца, лежал на спине, широко раскинув руки. Над его животом расплылось кровавое пятно. Елена Павловна вскрикнула, зарыдала и побежала в сторону поляны. Я осталась на месте и наклонилась над Иваном. Когда я притронулась к его шее проверить пульс, он открыл глаза, посмотрел на меня и виновато сказал:

— Вот такие дела, барышня! Подрезал меня ирод!

— Елена Павловна, — позвала я, — помогите мне!

— Нет, не могу, я боюсь! — откликнулась она издалека. — Давайте уйдем отсюда, а то нас тоже убьют!

Я сама попыталась приподнять кучера, но он оказался для меня слишком тяжелым. Нужно было как-то выходить из положения и донести его хотя бы до кареты.

— Иди сюда, дура, он жив! — закричала я на свою нервную товарку.

Ругательство подействовало, и она медленно приблизилась. Выглядела она взволнованной, но не очень испуганной.

— Он ранен в живот, его нужно отсюда вынести! — сердито сказала я. — Помогите мне, я одна не справлюсь!

— Жив? — спросила она, приближаясь. — Действительно дура, чего я так испугалась!